Агентство Магической Реконструкции

Тони видел его через свой Дар: под завязку наполненного темной энергией мускулистого и безжалостного гомункула.

И Антон решился: начал сгонять магию в левую руку, в щепоть, намереваясь замкнуть весь свой немалый потенциал на сердце – выжечь его коловратной энергией, будто молнией.

Не станет он отдавать свой Дар нелюдям, лучше…

— Кхе-кхе, — раздалось рядом. — Дяденька, это вы кричали?

Антон перевел взгляд на удивительное видение – девочку лет десяти, появившуюся словно бы из ниоткуда. Он смотрел – видение не исчезало.

Галлюцинация? Скорее всего. До этого Олевскому пригрезился граф Горзулевич, тот самый, могилу которого Тони и искал, когда фантомы загнали его в ловушку. Горзулевич укоризненно качал мертвой головой (мол, что же вы, батенька, шли материал для дипломной собирать, а нашли погибель) и кокетливо поправлял осиновый кол, торчащий из груди, поэтому на свой разум, ослабленный почти невыносимой болью, Олевский уже не полагался.

На всякий случай он прохрипел:

— Беги! Убегай… люди… плохие… сейчас придут.

Галлюцинация осталась на месте, а не развеялась, как граф.

Девочка была одета в джинсовый комбинезон, футболку с рисунком (паутинка со смеющимся паучком Ананси – есть такой мультсериал в Банальном Мире) и кеды. На голове ее замысловатым образом, почему-то напомнившим Тони гнездо, были уложены кругом светлые косички с забавно торчащими над ушами кончиками. Одна косичка выбилась и немного растрепалась. Руки девочка держала в карманах, покачиваясь с пятки на носок, а сама серьезно, несколько оценивающе, рассматривала Антона.

— Уходи, — беспомощно проговорил Тони: даже если девочка настоящая, позвать на помощь она не успеет, охотники скорее всего уже рядом.

— А зачем тогда звали? — поинтересовался ребенок так спокойно, что Антон невольно задумался: зачем он звал?

— Я не… тебя… пожалуйста, опасно… — ему удалось преодолеть взбрыки угнетенного болью мозга и сформулировать мысль.

Девочка мыслью не впечатлилась, подступила ближе, изучая Антоновы увечья.

Точно глюк, дети себя так не ведут. Они пугаются, паникуют, начинают плакать. Не нужно, чтобы эта девочка начала паниковать – нужно, чтобы она побыстрее убралась.

— Кто это сделал?

— Плохие… люди. Пожалуйста… они уже близко.

— Очень больно?

— Да. Прошу… уходи…

— Я вам помогу. Но вы должны мне кое-что обещать.

— Ч…что?

— Женитесь на мне, когда я вырасту?

— Женюсь, — Антон сипло хохотнул. Точно глюк! — Если ты… уйдешь…

— Э-э-э, — девочка чуть скривилась.