Отражения свободы

Ей, в общем-то, было плевать, чье это было послание и кому оно предназначалось, но просто так пропускать бумажную опасную для зрения птицу мимо она не собиралась, и теперь держала висящего в воздухе журавля на месте, несмотря на уже несколько попыток сдвинуть его в сторону от владельца, которого так и не удалось разглядеть. Не так давно показанный Серафим простенький физический щит работал как надо.

– Может, отпустишь птичку? – тихим шепотом спросила сидевшая рядом светловолосая Аня.

С ней, единственной из группы, Саша, не слишком любившая простую болтовню, успела пообщаться за прошедшее с начала занятий время.

Аня была спокойной, неглупой и явно имевшей множество своих секретов. Сама себе на уме, как говорят. Пожалуй, это и вызывала в Саше наибольшую симпатию.

– Она твоя, что ли?

– Не, Азамата, – Аня кивнула на сидящего через два ряда парня не славянской наружности. – И он знает, что ты ее держишь. И злится.

– И пусть злится, – Саша пожала плечами. Теперь журавлика она точно не отпустит.

Азамата она терпеть не могла, как и всю его нерусскую диаспору. И здесь они, словно испорченных школьных будней было мало.

Понятно, что в Ордене обучали всех вне зависимости от пола и национальности. Понятно, что магом быть мог кто угодно. Понятно, что надо было уважать будущих коллег по ремеслу. Но Саша ничего с собой поделать не могла. Каждый раз, стоило ей посмотреть на Азамата, как она видела лицо того молодого горца, что без всякого раскаянья описывал на суде, как и куда бил ее отца.

Просто потому что отцу не нравилась громкая музыка и танцы под окнами в полночь, и он не стал об этом молчать. И, по мнению группы черноволосых парней, приехавших в чужой город из своих селений, это было поводом избить сделавшего им замечание человека.

Саша тяжело вздохнула, запихивая воспоминания в глубины памяти и сосредотачиваясь на лекции. Конечно, потом всю историю Ордена можно было бы прочесть в учебнике, но все-таки живой рассказ слушать было интереснее. Мария Михайловна, невысокая женщина лет сорока, статью похожая на закончившую филологический факультет поэтессу, желающую слагать пламенные стихотворения, а не вбивать в головы адептов-послушников прописные истины, рассказывала действительно захватывающе.

И Саше просто было интересно все, касающееся мира Затронутых. Сейчас в ее голове была настоящая мешанина из прочитанных книг, достаточно понятных, но все же неспособных объять необъятное, объяснений Серафима и собственных выводов.