Третий дар

— Вань, а за что все-таки тебя наказали? Ой, то есть, если не хочешь, не говори, конечно.

Мальчишка бросил на девушку странный взгляд: грустный и, кажется, немного робкий. Мол, можно тебе доверять или нет? Губы на мгновение скривились, будто он собирался заплакать — но нет, никаких слез.

— За… маму. Только ты не спрашивай больше, пожалуйста.

— Ох. Ты это, не обижайся, ладно? — виновато шепнула Сима.

Ваня кивнул.

Следующие полчаса прошли в молчании. Сима пыталась завязать беседу, но разговор упорно не клеился. В конце концов она бросила бесплодное занятие и сосредоточилась на подозрительном урчании в желудке. И чем дольше сосредотачивалась, тем сильнее и выразительнее становилось урчание. Не выдержав, Сима принялась напевать песенку, подслушанную у младшей сестры: «Я ненавижу плохую погоду и хорошую ненавижу тоже. Я ненавижу мужиков-телепатов, я хочу им всем дать по роже!»

Песенка быстро наскучила. Пришлось снова развлекать себя разглядыванием трещинок на потолке, составляя из них очертания островов и материков неведомого континента. Может быть даже таинственной Зеркальной земли…

Часа через два подал голос Ваня, смущенно интересуясь, а будет ли ужин?

— Будет, — проворчала Сима. — Вечером наш долбанный страж принесет. Обязан принести. Если только выпендриваться не станет.

Мальчик пожал плечами, улыбнулся. И Сима удивилась. Похоже, он совершенно не обиделся, что остался голодным. Впрочем, на кого тут обижаться? Только на придурка, который притащил им коричневую жижу вместо обеда.

В пятнадцать минут девятого на лестнице послышались шаги. Вдалеке, в конце коридора раздался шум: гремели, возились с посудой, кажется, что-то уронили. Наконец, дверь отворилась.

Сима сурово осмотрела втащенный Кириллом столик. Ещё хуже — одинокая кастрюлька-котелок, рядом две ложки.

— Ну и что это значит? — холодно спросила она.

Кирилл шагнул ближе, с силой сжал ей запястье.

— Это значит, что ты разбила тарелки и, к своему глубочайшему прискорбию, будешь жрать прямо из кастрюли. Ясно?

Сима вырвала руку.

— Довыпендриваешься, Крельский, — процедила она, ногтем подцепляя крышку котелка.

Взгляд мгновенно заледенел.

— Ты здесь свои мозги сварил? Это что за дерьмо опять? Давай, вызывай старшего стража или я эту кастрюлю тебе на голову надену.

Парень ухмыльнулся.

— Я сегодня старший. Вызывай.

Деревянный косяк двери вдруг жалобно скрипнул и прогнулся внутрь. На пол посыпались щепки, дрогнула стена. Кирилл обернулся и нахмурился.