Раскол

Пуля врезалась в деревянную ограду, расщепив хлипкий столбик.

Дом Хагаса стоял на окраине деревни, а потому до выхода было рукой подать, однако у самых ворот кто-то заорал:

— Стоять!

Хагас покосился вправо и резко затормозил. Искатель держал его на мушке, целясь прямиком в грудь. Вдруг из кучи листьев выпрыгнул леркан и вцепился тому прямо в руку. Парень вскрикнул и выстрелил. Пуля ушла вниз, взметнув горсть земли. Хагас пнул стрелка прямо в живот и, не разбирая направления, рванул в лес.

Крики начали стихать, но их сменил куда более жуткий звук.

Яростный лай. Он настигал их с ужасающей скоростью. Казалось, псы вот-вот выпрыгнуть из ближайших кустов. На мгновение все стихло, Хагасу даже почудилось, будто наступила ночь. Собаки больше не лаяли, а жалобно скуля, удирали куда подальше.

Хагас стоял посреди чащи и тяжело дышал. Попытался сглотнуть, но в горле все пересохло. Среди деревьев что-то мелькнуло. Или нет? Краем глаза он уловил движение, но, когда повернулся уже никого не было. Хагас получше перехватил Айви и зашагал прочь от деревни.

Внезапно под ногой что-то дернулось. Хагас попятился. На его глазах куча листьев задрожала и приподнялась. С виду она напоминала человека, но либо очень маленького, либо сильно сгорбленного. С головы до ног чужака укрывал пестрый плащ, словно сшитый из осенних листьев. На лице сидела резная маска из темного дерева. Существо как-то странно тряхнуло головой и замерло. Хагас не видел лица, но был точно уверен, что его изучают, оценивают.

Чужак издал странный клацающий звук и поплелся в чащу. Взобрался на поваленное дерево и опять уставился на него. Хагас думал, как поступить: с одной стороны ему очень не хотелось идти за этим странным существом, но с другой, они лишились всех пожитков. Им нужна еда, одежда, кров. Он перехватил Айви и побрел следом за существом.

Двигался чужак так же, как и выглядел – странно. Его водило из стороны в сторону, точно пьяного, однако любую преграду он преодолевал уверенно и без колебаний.

Хагас подметил еще одну деталь. Чужак был человеком, самым обычным, если можно было, так сказать. Сильно сгорбленным, дерганным, но все же человеком, это несколько успокоило ирдийца.

Когда начало смеркаться, они вышли к широкой полосе кустарника. Он тянулся вдоль всего склона и спускался прямиком к ручью. Проводник – так обозвал его Хагас, отогнул колючие ветви. За ними скрывалась маленькая неказистая дверь. Чужак отворил ее и ткнул вглубь грязным пальцем.