Граффити

Граффити

Полина

Граффити

– Вот ключи. Рассветная, семнадцать дробь один. Квартира восемь. Давай заселяйся, а завтра утречком приступишь. Тебя уже ждут не дождутся.

Завхоз, он же по совместительству кадровик, оторвался от компьютера и, не глядя в глаза, протянул ключ с болтающейся деревянной биркой. Почувствовав, что предмет перекочевал мне в ладонь, он замахал рукой, что, видимо, должно было означать “давай-проваливай”.

Выйдя из конторы, я некоторое время раздумывал, стоит ли ехать на вокзал за вещами, но потом решил, что один вечер перекантуюсь просто так, а завтра после работы уже найду способ перебросить свою сумку с небогатым имуществом на заводскую квартиру.

Городок, видимо, совсем не задели волны кризисов и преобразований, перекатывающихся по стране, и старенькие домики, в основном пониженной этажности и повышенной облезлости, создавали атмосферу какого-то совсем забытого богом угла. Место было хорошее, как раз для меня.

Дом удалось найти не сразу, улица соответствовала своему названию на все сто, ее жители здесь явно встречали рассветы первыми, а пятиэтажка, в которой мне предстояло прожить как минимум три контрактных месяца, была самой последней в цивилизованном мире, сразу за нею асфальтированная дорога заканчивалась, и дальше среди высоченных елей превращалась в обычную грунтовую не то дорогу, не то тропинку.

Позвякивая пакетом с “колониальными товарами” из минимаркета, на котором еще сохранились почти все буквы “гастроном”, я не спеша проследовал вдоль дома в поисках своего подъезда. Циферки над дверями отсутствовали, либо были закрашены, и некоторое время оставалось только беспомощно оглядываться, не зная, который из крайних подъездов мой.

Делать нечего, придется опять просить помощи, вот хотя бы у того мужика, который активно машет руками там, на углу.

Мужик не просто размахивал, он руководил. За углом стояла машина со строительной вышкой, и с этой вышки рабочий старательно закрашивал белой масляной краской граффити на торцевой стене. Что было изображено на произведении неизвестного уличного художника, разобрать было уже невозможно, но, судя по размеру белого пятна, рисунок был большой.

Некоторое время я стоял и наблюдал за манипуляциями маляра, с интересом выслушивая комментарии его начальника. Похоже, он был человек опытный, с глубокими познаниями в области русского языка, поэтому я не стал его прерывать и дождался пока работа будет закончена.