Лёд. Чистильщик

Дверь с грохотом распахнулась, а стоило ворвавшемуся в нее ветру сбить неровное пламя костра, как следом с улицы проскользнула непроглядная тьма.

Тьма и нечто, скрывавшееся в ней.

Страх немедленно лишил сил, заткнул рот, сбивчиво зашептал на ухо успокаивающе-гаденькое: «Сиди спокойно, не дергайся, и, возможно, оно выберет не тебя»...

Не меня? Я ощутил тепло прижавшейся девушки и вдруг понял, что не хочу ее терять. Не хочу — и точка.

Так какого черта?!

И схватив гвоздодер, я со всего маху саданул железякой по тьме, выделявшейся на фоне багряных углей своей непроглядной чернотой. Раскаленный докрасна крюк вошел в неведомую сущность, будто горячий нож в масло, и сразу взвыло так, что пыль с потолка посыпалась.

Миг спустя импровизированное оружие вырвало у меня из руки; тьма метнулась за порог; я — следом. Но не вдогонку, нет.

Боль и выброшенный в кровь адреналин притупили страх, и обратно в билетные кассы я вернулся пусть и не гордой походкой победителя, но и не забыв прихватить валявшийся на крыльце гвоздодер с перекрученным неведомой силой крюком...

Захлопнул дверь, подкинул во вновь начавший разгораться костер едва ли не половину заготовленных на ночь дров и уселся рядом с мелко-мелко дрожавшей девушкой.

— Что это было? — тут же прижалась ко мне Катя.

— Не важно, — обнял я ее. — Не важно. Я тебя в обиду не дам. Все будет хорошо.

И все должно было быть хорошо. Только вот не было...

Вспомнилось мне это — и сразу как мороз по коже. Нет, вновь угодить в такую переделку совсем не хотелось.

И, решительно развернувшись, я выбрался на берег.

— Ты чего? — удивился Владимир Николаевич.

— Сами лезьте.

— В смысле? — нахмурился куратор.

— Да я тут подумал — не стоит горячку пороть. Надо все обдумать, подготовиться нормально...

— Да нет у нас времени на подготовку! — рявкнул Шептало.