Иногда ночью они оживают, или Хранители

Они понемногу прорастали где-то на периферии внимания – на спокойных тенистых улочках или окраинах, в новых микрорайонах и на старых домах. Но до поры до времени над всем этим маленьким сообществом безусловно царил монумент Вождю.

И вдруг всё переменилось... У его ног больше не прокатывалась два раза в год шумная и весёлая волна горожан, а собиравшиеся иногда в апрельские дни группки людей излучали теперь волны гнева, обиды, возмущения. Из долетавших до Ильича слов, ему стало ясно, что и само его существование находится под угрозой.

Его собратьев в других городах сносили, обливали краской и грязью, отправляли на задворки. Да и сам он чувствовал, что единое пространство империи, воплощением которой он был, рвалось и истончалось. В его каменной лобастой голове поселились тревога и недоумение. Люди, за которыми он так пристально наблюдал, оставались вроде бы те же, или неотличимо похожие, а вот речи, которые они говорили, кардинально поменялись. Мир, который он знал, рухнул, и сам он превратился в забытый всеми обломок. ..

Пролетело незаметно ещё несколько лет, или даже десятилетий, и наш Ленин нашел свое место в изменившемся мире города. Он стал проще и теплее, глядя с величавой снисходительностью на своих горожан, рассаживающихся как воробьи на жердочке у его ног с пивом, мороженным, фотоаппаратами в дни праздников и концертов, проходящих на площади. Вновь рядом с ним шумела радостная толпа, взлетали фейерверки, гремела музыка, бегали дети. Устало, но пристально приглядывался он теперь к домам Власти напротив, ощущая ответственность за те маленькие, горячие комочки жизни, что каждый день приходили в мир за его спиной.

С каким-то даже облегчением Ильич думал: "Всё, хватит! Пора на покой. Я теперь не Главный хранитель, а пенсионер, рядовой каменный житель этого города". Но впечатанная в камень ещё при рождении ответственность за неразумных и недолговечных, но таких теплых и беспокойных подопечных требовала от него найти себе замену среди подросшего незаметно каменного пополнения.

Глава 5

В ночной тишине под призрачным светом фонарей пустая улица казалась каменным ущельем, на дне которого прячется неведомое. Ветер подхватил брошенный пакет и взметнул высоко в воздух. Похожий на маленькое привидение он пометался на высоте человеческого роста и, словно увидев добычу, резко рванул вниз. Но долететь до земли не успел. Сильная серая лапа, стремительно выброшенная навстречу, подцепила его на крепкий коготь и вновь подбросила вверх.