Городской ведьмак

Ладно, это все по верхам, оставлю тебе пару книг, в том числе и по обрядам, а вот собственный дневник с собой унесу. Запомни, еще вот что: волю усопшего всегда исполняй, если слово дал, иначе проклятие накличешь и избавиться от него окажется сложно.

Дед с кряхтеньем встал, поморщился и головой покачал:

— Вот уже и в ногах слабость, зрение резко ухудшилось. Недолго осталось, а сделать надо много. Жди здесь, сейчас вернусь, принесу кое-что.

Трофим, шаркая, отправился в комнату, а я сижу и наблюдаю за стариком.

Тот резко сдал, морщины стали глубокие, пальцы на его руках подрагивают. Идет и того гляди запнется и завалится, а на кухне дышать становится тяжело. Воздух сгустился, стал спертым, за окном стемнело, хотя до вечера еще далеко.

— Эх, не успею попариться напоследок, — посетовал хозяин дома, возвращаясь и неся в руках три старые книги. — С этим потом ознакомишься, — сгрузил он свою ношу на стол и смахнул со лба пот. — Сейчас тебе сделаем личный дневник, чтобы потом не мучился.

В него записывай важные события, заказы, обряды и рецепты. Не поверишь, но не раз выручит. На память наш брат не жалуется, но, зачастую, от мелкой детали зависит жизнь и пренебрегать этим нельзя.

Дед пододвинул ко мне обтянутую кожей небольшую книгу. Я ее взял в руки и осмотрел. Листов немного, чистые, но структура непривычная, а весит книжка не меньше килограмма, хотя на вид тонкая.

— Безразмерная книга, пару недель назад приобрел. В каждом городе есть лавки, тьфу, магазины, где на вывесках можно разглядеть знаки для посвященных.

Силу обретешь сразу поймешь и многое в другом свете увидишь. Ладонь дай, напитаю книгу кровью, тогда никто кроме тебя текст не прочтет, — произнес мой дальний родственник.

Принимаю ли его слова за действительность? Да! И как-то становится неуютно и не по себе, если говорить честно и откровенно. Но ладонь протянул, Трофим хмыкнул, достал из-за голенища сапога нож, провел острием по моей коже и как только кровь показалась велел:

— К обложке порез прижми!

Выполнил, а дед что-то пробубнил и свою дрожащую ладонь поверх моей положил.

Резкий холод, думал обморожение заработаю!

— Готово! — устало выдохнул дед и сокрушенно головой покачал: — Уходит силушка, ох быстро уходит. Чего-то не учел, уже смертушка на пороге. Ничего, успею.

Я же взираю на поврежденное место, где не осталось даже царапины и шрама. Молчу, вопросы задавать нет смысла.