Чукча

У вас ещё и неразумные есть, оказывается, представляешь, как я попасть мог? Хотя и с этим носителем тоже вляпался, цель жизни у него водки выпить или спирта, только фрагментарные воспоминания остались. Одно хорошо, безобидный.

– Ну, ладно, вот, натурализовался ты здесь, а потом что? Домой пробираться будешь, власть на Земле захватывать, или по бабам пойдёшь? У вас там бабы-то есть?

– Нет, баб у нас там нету, мы скорее поля, чем тела. И да, я хочу попасть обратно, но пока не представляю, как.

– И что делать думаешь?

– Пока буду просто жить.

Жить и ждать, может, меня выручат, а может и сам догадаюсь, как вернуться. Я не могу быть полезен вашему обществу, и прогрессор из меня никакой. Просто жить.

– А чем ты у себя занимался по жизни? Работал там, или путешествовал?

– Я был полезен на своём месте, я был вроде как чистильщиком, не в смысле дворником, а я был нужен, если что-то требовалось преобразовывать или разделять. Вот, например, газ разделяю, мы здесь этой смесью дышим, а я могу часть этого газа собрать в одно место, водород, например.

Или вот с запахами, когда мы сюда пришли, я смог ненужные молекулы собрать за пределами дома, или вот полевые структуры могу чистить тоже, но у вас слов таких нет, насчёт полей не объяснить.

– И ты всегда был чистильщиком?

– Нет, но до того я не был полезен.

Проговорили мы почти до утра, интересные у чукчи моральные установки оказались, трудно с такими в нашем мире. Про свой он не рассказывал, дескать, слов таких не знаю… можно бы подумать, что он просто аферист, но шарики на набережной и впрямь пытались улететь.

И просто поверил ему, невозможно так притворяться. Засыпая, сказал, чтобы жил тут, сколько хочет, я в этот город не вернусь.

Утром самолёт во Владик, а там – синее море, белый пароход, хоть в матросы, хоть в рыбаки, чтобы работа без остановки и мысли в голове не задерживались.

Через три с половиной года возвращался из Новороссийска по железке, вечно у них опоздания какие-то и нестыковки в расписании, вот и нам устроили стоянку на два часа.

Спасибо, что не в чистом поле, у Локомотивного депо в отстойник загнали, все вылезли ноги размять, я тоже. Ностальгия не мучает, однако, лет пять я тут прожил, не самых счастливых, но и не самых плохих.

Выбрался на дорогу, что тут особенного на 60-летия? Просто ехать устал. Бреду по проспекту, на тощие сугробы смотрю, размышляю, что с Ленкой я так и не развелся, но искать её и неохота и некогда.