Скворцы

А девчонки - большая и маленькая - всё ещё сидели в прокуренной кухне под песни неведомого француза и при свете оплывающей по бутылочному горлышку свечи.

Нечто проспиртованно-красное в разговоре за жизнь исчезло из будущей стеклотары совершенно незаметно, теперь за вином с той же скоростью следовал подаренный Нинелью на Новый год вишневый ликер. Он оказался явно лишним. После подкрашенного спирта не пейте, гражданки, подслащенный спирт!

- В этом грёбаном мире все только и делают, что развлекаются друг за счет друга.

Ты, Лиса, такая наивная и молодая, а вот будет тебе тридцать - и ты сама всё-о увидишь. Развлекаются, молодость себе продлить хотят! А молодость просто так назад не даётся - только если пьёшь чужую кровь, - даже во хмелю Нинель не забывала учить Лису уму-разуму.

Та попыталась что-то возразить, но ограничилась тем, что повела отрицательно ладонью.

- Да прям! Тебя пьют - и ты пьёшь! Будешь пить!

- Не буду. А ты... ты - добрая, хорошая, ты...

- Угу. Скажи-ка это той бабе, чьего мужика я трахаю.

И чьи деньги мне перепадают, поняла? Мы на них вот этот самый ликер пьём!

Нинель вдруг развеселилась, поднесла рюмку к свече и попыталась чокнуться с огоньком. Лицо её окрасилось в рубиновый цвет, стало хищным:

- Всё в ажуре, никто не в обиде. Думаю, его жена про нас с ним знает - может, это ей даже удобно? Сама типа на стороне шарится, ну и...

Нина снова усмехнулась непослушными, отчего-то дрожащими губами. Лиса заглянула подруге в глаза и протрезвела.

Голос женщины охрип, стал ещё более тягучим и низким:

- А ту-у-ут.

.. Ко-ро-че, Олеська, он пришёл, а я - не хочу. Ну, вот не-ха-чу, и хоть ты тресни! Он и эдак, и так, а я - никак. Вот прямым текстом ему уже сказала, что не хочу! А он мне руки крутить, за шею аж прижал... И знаешь, что? Дала я ему - лишь бы отстал уже. Вот прям, как стояли, так и... На хрена мне синяки?

Лиса выпрямилась. Голова была ясная до боли. Девушка смотрела, как с губ Нинели пулями срываются слова и свинцовыми каплями несутся к ней, Лисе.

Впечатываются в лоб, в виски, пятнают рубиновым сетчатку и падают, падают, падают ядовитыми зубьями дракона в распаханное настежь сердце.

- Только не спрашивай меня про лябофь, не спрашивай, - Нинель встрепенулась, словно вышла из транса, - лябофь - это роскошь, на которую ни у кого и никогда нет ни сил, ни времени. Плюнь тому в глаза, кто станет заговаривать тебе зубы любовью - нет её, это сказка, сопли в сахаре для девочек в розовых очках.