Зайка на шпильках и серый волк

— Ты уже здесь бы… бы… была? — я чихнула и услышала совсем рядом недовольное:

— Принеслау-у-у заразу.

— Не беспокойтесь, я не болею, — я обернулась, желая взглянуть на ворчуна, — здесь пыльно и пахнет травами… — кроме нас, в лавке никого не было. — Мам, ты же слышала?

— Как ты чихнула? Слышала.

— Да нет, мужской голос. Такой гнусавый, словно у кого-то насморк, — мы остановились у прилавка.

— У самой у тебя насмоу-у-урк, — возмутился голос.

— Ну вот, опять, — я заглянула за прилавок.

— Стой спокойно. Это кот мяукал, — прошептала мама, указывая на животное. Крупное, с лоснящейся шерстью и таким хитрым прищуром желтых глаз, что я не выдержала и отвернулась. — Не позорь меня, — дважды ударила по колокольчику. — Проси богатого. Чтоб не прозябать на свою крохотную зарплатку. Я скоро не смогу вам с Васей помогать, и что с вами станет? А если я умру? — успела яростно прошептать, поглядывая на полупрозрачные шторки и прислушиваясь к тихим шагам.

— Мам, ты вообще о чем?!

— О женихе, конечно. Добрый день, Лойечка. Как я рада вас видеть, — мама притянула белокурую девушку через прилавок и расцеловала в обе щеки. — А те капельки помогли — я сплю как младенец.

— Я очень рада, Тамара Владимировна. Значит, домовой успокоился, перестал вас будить по ночам? — доверительно шептала блондиночка.

— Да! Вы представляете, в первый же вечер, когда я добавила ваши капельки в блюдечко с молоком и оставила его на кухне, мне удалось выспаться.

— Замечательно, — восхитилась… ведьма? Не так я себе ее представляла. Низенькой, сгорбленной старушкой во фланелевом халатике или же дородной дамой, выкрашенной непременно в черный и одетой в зеленое бархатное платье. — Идемте, — проворковала миловидная блондинка.

Она откинула столешницу, приглашая жестом пройти за шелестящие шторки.

— Мама, — шепнула я, следуя за ведьмой в полумраке. — Мама! Ма-ма!

— Ну что?!

— Что за капельки ты пила?

— Ой, — причмокнула мама, — отстань. Ты все равно мне не поверишь.

— Сколько ты за них отдала?! — шептала я гневно.

— Всего десять тысяч, — фыркнула родительница, словно это десять рублей.

— Сколько?! — я воскликнула, совершенно не стесняясь белобрысой аферистки, которая завела нас в какой-то подвал. — Ты отдала десять тысяч за капли?! За капли — десять тысяч?! — перефразировала, но легче от этого мне не стало. — С ума сошла?

Мама обернулась, спустила на нос очки.

— Не считай мои деньги, — ответила со слоновьим спокойствием.