Шелест серебряного дождя, или Новогодний переполох

После обеда он шёл по малооживленной улице рядом со светловолосым подростком, чуть ниже его ростом.

— Я уверен, тебе там понравится. Они классные ребята, — говорил он приятелю.

— Аха, — буркнул подросток, не очень довольный тем, что пришлось куда-то переться по холоду. Снег весело скрипел под подошвой зимних кроссовок ребят.

— Это мой друг Людовик, — представил он его музыкантам, когда они оказались в музыкальной студии. Паренёк тихо поздоровался.

— Садись, где понравится, — сказал ему звукорежиссёр. Людовик небрежно плюхнулся на диван.

Через десять минут в зал вошли Мара и Алексис. Марсан явился с недовольным выражением лица, что было весьма ожидаемо.

— Мы не опоздали? — улыбаясь, поинтересовалась девушка.

Увидев Людовика, поздоровалась с ним и обняла.

— Опять с новым мужиком приперлась. Ты для них как магнит, как погляжу. Наверное, пора от тебя их отваживать, — грубо заявил Люк, придирчиво смерив взглядом Алексиса, который о чем-то говорил с одним из музыкантов.

— Прекрати придираться. Алексис просто друг. Мы давно не виделись, а ты ничего, кроме этого, не нашел, что сказать, — с укором отозвалась она. Ей вовсе не нравились подобные прилюдные сцены ревности от подростка.

Людовик упрямо скрестил руки на груди, упорно скрывая, что всё-таки рад её видеть.

— Ну что, Артур, ты готов? — поинтересовался барабанщик, похлопав парня по плечу.

— Да я-то готов, только жаль, Алексис не хочет в этом участвовать, — с наигранной грустью вздохнул Артур.

— Алексис — музыкант??? — изумился клавишник.

— О, ещё какой... Слышали бы вы, как он играет... — с нескрываемым восхищением отозвался гений.

— Слышали бы вы, как он поет. Дамы просто млеют от звука его чарующего голоса, — подхватила Мара, улыбаясь.

Алексис одарил прожигающим взглядом Артура и перевел такой же недовольный на Мару. Он только диву давался, как мог позволить этому прохвосту с ангельским взглядом заманить себя в подобную ловушку.

— Может, сыграешь, а мы послушаем? — попросил барабанщик.

— Боюсь, у меня нет на это времени, — с трудом сдерживая негодование, ответил Марсан.

Мара встала с дивана и подошла к нему.

— Да ладно тебе, Алекс. Сыграй, что тебе стоит, ну не будь букой, — улыбнулась девушка. Алексис неприятно поёжился. Её фраза напомнила как-то сказанную его братом.

Он прошел по залу, направляясь к фортепьяно. В каждом его движении скользило возмущение, негодование и протест против всеобщего произвола. Парень сел за инструмент и открыл крышку, закрывающую клавиши.