Тень Черного Единорога

Анастасия Федоровна ему такое устроит!

— Как и мне… — вздохнула Катя, а затем безразличным тоном добавила: — Хотя мне она устроит уже сегодня после уроков.

— Ну, еще бы! Как тебя угораздило ей такое ляпнуть? Мало того что на «ты», так еще и «мне не до тебя»! Она же тебе не Ирина Сергеевна, которой все по фигу.

— Да я не говорила ей всего этого… Вернее говорила, но не ей. Делать мне больше нечего, этой вредной карге «тыкать»! — фыркнула Катя.

— Тогда, с кем ты говорила? — осторожно переспросила Света, и после долгого молчания подруги шепнула: — Это опять был необычный сон, да?

Катя покосилась на нее неодобрительно, потом только махнула рукой.

— Ну ладно тебе, расскажи! — Света толкнула ее в бок.

— Потом, после уроков, — неохотно буркнула Катя.

И девочки заспешили в класс, потому что раздался звонок.

***

Часы в кабинете математички неприятно тикали, нагнетая напряжение в воцарившейся тишине.

Катя смотрела на свой дневник на учительском столе, и ей казалось, что она слышит, с какими чудовищными звуками красная шариковая ручка врезается в его аккуратную страничку с расписанием на сегодняшний день. Большие размашистые буквы вылезали за строчки. Казалось, Анастасия Федоровна писала в нем с такой ненавистью, словно была надзирателем-тюремщиком, а не школьным преподавателем.

Наконец, ручка со звоном упала на стол, а устрашающая своими размерами надпись была закончена.

Катя взяла дневник с учительского стола и окинула взглядом заметку о плохом поведении:

«Бездельничает, спит на уроках математики и хамит преподавательнице!!!»

— Завтра я жду твою мать! — властным тоном заявила Анастасия Федоровна.

— Вы знаете, тут такое дело… — осторожно начала Катя, — мама не сможет к вам прийти, потому что она работает допоздна…

— А это не мои проблемы! — отрезала учительница. — Подумаешь, работает она. Пусть находит время!

Катя посмотрела в эти злые глаза, и ей показалось, что математичка готова просто убить ее взглядом на месте.

— Я передам маме, что вы ее вызывали…

— Да уж, будь любезна!

Катя отвела глаза. Гнев переполнял ее, хотелось высказать в лицо все, что она думала об этой злой невежественной женщине, которая мало того, что орет на нее, так еще и в неуважительном тоне говорит о ее матери.

— ‹‹‹Конечно, она мне не настоящая мать, а только временная›››, — возникла тут же мысль.