Художник

Художник

Лю Гуй Жи

Художник

Гулкие шаги расходились по пустым утренним улицам, но не было привычного эха. Все звуки поглощались всё ещё плотным утренним туманом, сквозь который с трудом пробивались лучи восходящего солнца. Молочно-белые стены отгораживали меня от всего остального спящего города, навевая ощущение нереальности и пустынности, будто весь город был не погружен в тонкий сон, а полностью вымер. Я продолжал свой небольшой путь сквозь завесу тумана в сторону железнодорожного перрона. Он был пуст, впрочем, как и обычно. Проверив время и убедившись, что у меня ещё час до прихода нужного поезда, я снял с плеч свой плотно забитый рюкзак и вытащил из него несколько листов плотной бумаги с карандашами и углем. Немного прогулявшись по станции в поисках хорошего ракурса, я начал зарисовывать её, стоящую в ярко-красном платье на другом конце перрона. Силуэт девушки ярко выделялся в молочном тумане, а лучи восходящего солнца, окрашивающие его, обрамляли эту фигуру, словно исходя от нее.

Ужасное чувство сожаления поднималось внутри меня из-за того что не решился взять с собой пастель. Столь прекрасная картина заслуживала воплощение в цвете. Предаваясь этим жалким мыслям, моя рука с карандашом продолжала летать по бумаге, пытаясь как можно точнее запечатлеть этот момент. Но, как и обычно в самые важные моменты, нас прерывают неожиданные обстоятельства. Пришел долгожданный поезд. Сдерживая рвущийся поток ругательств, я загрузился в ближайший вагон, а незаконченную работу пришлось убрать в предназначенную для этого папку.

Оглядевшись, я замет, что вагон был абсолютно пуст, если не считать одинокого мужчину на другом конце. Он сидел ко мне спиной, погрузившись в собственные мысли. "Какая удача", — подумалось мне, и, недолго думая, начал новую работу. На белой бумаге начали вырисовываться контуры вагона и сидений, на которых сидели смутные очертания существ. Они были различны в своих формах, хотя и старались придерживать в своем образе нечто человеческое. Их удлиненные конечности и несуразная компоновка тел резко выделялись в сравнении с единственными нормальными людьми. Одном пассажиром и идущим по приходу кондуктором.

Основное внимание на картине приковывали к себе все эти крупные и яркие детали, в то время как мелкие и не самые очевидные вещи оказывали на зрителя давление. От кондуктора, куда-то к потолку, тянулись тонкие, малозаметные нити.