Добромысловъ Plaza

Звякнул дверной колокольчик, в кондитерскую вплыла бабуля в красном мохеровом берете.

– А, тётя Маша, – заулыбался Марк. – Вам как обычно?

– Да, и вот этих орешков. И чипакшей – это уж обязательно.

Марк сложил в коробку чипашки – витые воздушные булочки в разноцветной глазури, похожие на плоских улиток. К булочкам отправились ещё печенье-курабье, зефир в шоколаде и заварные колечки с глазурью. «Орешки» Марк упаковал в отдельный бумажный пакет, туда же добавил ещё пару чипакшей с ягодными начинками. Бабуля расплачивалась наличными, долго высчитывая монетки.

– Спасибо, что без сдачи.

– Ой, Марик, а орешки-то! – спохватилась бабушка, уже убрав коробку в авоську.

– Это бесплатно, в честь праздника.

– А, да-да. Экие вы молодцы! Придёте, чай, на капище в субботу?

– Обязательно, как обычно, – закивал Марк.

– Вот и хорошо, хоть бабулю твою увижу, а то сто лет не встречались. Как, чай, дела-то у неё?

– Отлично, с палками теперь по парку ходит. А вы позвоните ей как-нибудь.

– И правда. Ну, до субботы.

– До свидания! – помахал рукой Марк.

– Капище? – нахмурилась Надя, как только дверь за бабулей закрылась.

– Да это просто название. Теперь. А раньше – да, было Ломодуново капище. Прямо за вашей «Плазой». – Марк снова поставил локти на прилавок. – Смелые, вы, конечно. Я бы не рискнул там поселиться. – И он сощурился, глянув в окно, где за парком на фоне тёмно-синего неба чернела высотка. Ни одно окно не светилось.

– Это ещё почему? – с вызовом спросила Надя. Они с мамой эту квартиру в долгострое два лишних года ждали.

– Священный лес, Божедомка, изба смерти. – Марк пожал плечами, будто говорил о чём-то простом, как дважды два. Увидев вопросительный взгляд Нади, вздохнул. – Там священный мазычский лес, а на краю – изба смерти. Ну, типа избушки на курьих ножках. Там покойников держали. Тех, кто зимой умирал. Земля-то мёрзлая, могилу не выкопаешь. Вот они там и мариновались до весны, пока земля оттает. Зимой копать, – Марк качнул головой и цыкнул, – только Ломодуна просить. Он же зимой землю ломает, когда вылезает, может и обратно помочь – внутрь сломать. Но такие просьбы, они знаешь ли, чреваты. Платить придётся. Вот и оставляли покойничков на попечение бабки, у которой нос к потолку прирос.

– Чего? – Надя против воли усмехнулась. – Ты что, серьёзно? Во всё это веришь?

– Что покойников держали в избушке, на месте которой теперь ваша «Плаза» торчит? Охотно верю. А знаешь, почему? Потому что такая избушка там аж до семидесятых стояла.