О вкусах не спорят

Герман еле сдержался, чтобы не хлопнуть ладонью по лбу и не закатить глаза, однако взял себя в руки и пояснил:

– Я покупаю донорскую кровь. Четыре порции в месяц. Книжку, в которой отмечаю каждый визит на станцию переливания крови, мы в шутку называем «донорской». Всё законно, можете проверить. Разрешение там же вклеено.

– А почему живую не употребляете? – Волошин недоверчиво прищурил глаза, словно пытался просканировать странную парочку.

– Проблем с ней много. Да и невкусная она... Всё чаще озлобленные люди попадались, меня после них изжога и кошмары замучили. Зачем мне себя негативом травить? Ещё и людей пугать во время охоты? Мне нравится жить среди них, как обычный человек. Враждовать с ними не хочу. К тому же у некоторых такой коктейль убийственный в венах плещется, что потом у самого голова неделю болит. А доноры – люди светлые, хорошие. Ещё и добровольно кровь сдают. Самое то. Мы, вампиры, можем ведь питаться и обычной пищей. И в этом есть своя прелесть. Я вот блинчики люблю. Человеческая кровь же нужна лишь для поддержания жизнеспособности в силу происхождения. Много мне не требуется, ведь, чем больше её пью, тем сильнее сверхспособности. А где их по сегодняшней жизни применять, и с какой целью? Чтобы быстрее по клавиатуре клацать в офисе?

Рядовой Мальцев опешил:

– В каком офисе? А как же солнечный свет?

Герман от души расхохотался:

– В обычном. Надо же деньги как-то зарабатывать на жизнь. Что же насчёт остального... Вы где у нас тут, на севере, солнце видели? Идёшь на работу утром – ещё темно, возвращаешься домой – уже темно. А полярных дней в наших широтах не бывает. Кстати, Вашу кровь, капитан, я бы тоже пить не стал.

– Это почему же это? – обиженно засопел Волошин, пока его напарник пытался зубами вскрыть печать на бутылке со святой водой.

– Желчи в Вас слишком много. Сходили бы к врачу, проверились... – ехидно заметил Герман, незаметно задвигая Риту себе за спину, чтобы брызги освящённой воды не задели, если инквизиторы вдруг решат её применить. Позади находилось большое двустворчатое окно, выбросить жену, если что, успеет. Всего седьмой этаж, не разобьётся.

У Волошина в голове концы с концами не вязались. Внутренне приготовившись к нападению ещё в отделении, он не ожидал, что вампир будет бездействовать, а вместо проявления агрессии начнёт вести спокойную беседу, пытаясь выяснить, зачем ему инквизиторы дверь сломали.

– Во, получилось! – радостный Мальцев продемонстрировал сорванную с горлышка бутылки печать.