О вкусах не спорят

Мысленно выругавшись на самого себя из-за дурацкой оплошности, на которую указал начальник, он рявкнул, высунувшись в коридор:

– Рядовой Мальцев, где ты там застрял?

– Всё в порядке, сейчас.

Первой на кухню прошмыгнула Рита,а затем вошёл молодой инквизитор, протягивая толстую потрёпанную книжечку. Волошин пролистал испещрённые отметками и печатями страницы. Всё было так, как и сказал вампир: каждый месяц по четыре записи. Все последние двадцать лет. И даже ходатайство от инквизиции было приклеено к обложке с внутренней стороны.

Крякнув от досады, капитан положил книжку на ближайшую полку и скомандовал:

– Мальцев, уходим отсюда, странные упыри какие-то. Марш в машину! Нам здесь больше делать нечего.

Рядовой кивнул и быстро покинул квартиру.

– Герман и Маргарита, приношу свои извинения за возникшее недоразумение.

– Рита. Мою жену зовут просто Рита, – поправил инквизитора Герман.

На самом деле её настоящее имя было настолько сложным, что даже он не мог выговорить этот набор букв и звуков без ошибок полностью.

Поэтому, подобрав схожее по звучанию сокращение, они остановились на варианте "Рита". Его потом и указывали во всех документах.

– Да-да, конечно, Рита.

Герман вышел вслед за инквизитором в коридор и осмотрел зияющий дверной проём. Подняв дверную коробку, он поставил её на место и вбил кулаком вылетевшие из стены клинья. На пару дней хватит, а потом придётся действительно ехать в строительный магазин и заказывать новую.

Волошин осторожно открыл дверь, опасаясь, что она рухнет ему на голову.

Притормозив на пороге, он обернулся и обратился к Герману:

– Одного не пойму: если с пропитанием более-менее ясно, то вот «эта» тебе зачем? Если опустить твою сущность, то нормальный же парень...

– Это для Вас она «эта», а для меня Рита – любимая женщина.

– М-да... Кому-то кровь подавай, а кому-то блинчики... Одному девок девственных, да побольше, другому и погани болотной достаточно. Воистину: о вкусах не спорят...

Герман возмущённо фыркнул:

– Инквизитор, а в болотницах не разбираетесь.

Ещё и оскорбляете.

– Я же уже принёс извинения! Тем более что болотницы обычно чернявые, и глаза у них красивые, а тут...

– Разные они бывают. Разные. Рита вот такая... А толку-то, что Вы извинились? Языком причинить боль гораздо проще, чем залечить. Прощайте. Надеюсь, больше не увидимся, – Герман закрыл дверь и вернулся к жене.

Проигнорировав наличие в доме работающего лифта, Волошин спускался по ступенькам и размышлял:

– Странный город... Всё не по-людски...