Открытие Красного Дома

Я молча развернулся к ней спиной и, не оглядываясь, пошел к своему подъезду.

Она меня больше не позвала.

На следующее утро тетрадка оказалась в моем почтовом ящике, упакованная в самодельный конверт. Я не поленился подняться обратно домой и засунуть этот непрошеный подарок в самый нижний ящик стола. О, если бы я поступил иначе...

В школьной столовой я смотрел на Женьку и ломал голову над извинительной речью, планировал подкараулить ее после уроков. План не сложился. Из дверей школы Женька так и не вышла. Я выловил из толпы одну из ее одноклассниц и узнал, что последний урок Женька прогуляла.

Засунув свою гордость поглубже, я направился к ней домой.

Дверь мне открыла Женькина мама. В слезах.

Конечно, меня допрашивали. Когда виделись? О чем говорили? Из-за чего ссорились? Что у нее было на уме? Не намекала ли на то, что собирается сбежать?

Конечно, я отвечал. Сегодня в столовой. Не успели поговорить. Да так, больше по мелочам. Как у всех: школа, будущее, новый сезон «Ходячих». Если и намекала, я не замечал. Туповат, знаете ли. Можно мне домой? Мой папа, заместитель мэра, заждался к ужину. Он с радостью ответит на все ваши вопросы. Приемные часы: с двух до трех, каждый пятый четверг каждого нечетного месяца.

Следователи меня презирали. Женькины родители винили.

В школе кто-то пустил слух, кто Женька от меня залетела, а я отказался признавать ответственность. Были и те, кто считал, что мой папаша подключил свои темные связи, чтобы устранить Женьку, потому что она не вписывалась в его планы на мою жизнь.

Дарька спрашивала, когда Женька снова придет с ней почитать.

Моя мама вздыхала и гладила меня по голове, пока отец не видел.

А отец...

В день нашей с Женькой ссоры он впервые ударил меня по-мужски. Кулаком. Куда-то в район солнечного сплетения. Пока я корчился у него в ногах, задыхаясь от боли, он рассказывал сидящей рядом Дарьке как важно брать трубку сразу же, если звонит папа. Ведь папа беспокоится за своих детей и расстраивается, когда они ведут себя плохо. Ему вовсе не хочется наказывать ее старшего братика, но он должен. Потому что, если он не накажет, то накажут другие. Большие плохие дяди придут и накажут всех. И ее, Дарьку, в том числе.

— Ей не шесть лет, урод. Кого ты пытаешься обмануть? — прохрипел я с пола.

Второй его удар меня вырубил.

Конверт с Женькиной тетрадкой лежал в нижнем ящике моего стола почти два месяца, прежде чем я снова взял его в руки и ознакомился, наконец, с содержимым.

За это время многое произошло.