Белый конь

Сколько пиратов с золотом затонуло! А викинги выкидывали часть добычи из корабля, когда был шторм, чтобы пожертвовать не помню уже кому. Ты знаешь про викингов?

Потребовалось минуты две, чтобы хоть начать понимать то, что он говорит. Наверное, у него стояли железяки во рту для исправления прикуса или челюсти, либо, напротив, требовалась помощь челюстно-лицевого хирурга.

Я шагал и изредка поддакивал. Жалея, что связался.

Но на самом пирсе во мне живо проснулся горячий интерес. Как двенадцатилетнему мальчишке упустить шанс обтереть новой курткой все ржавые металлоконструкции, покачаться на арматуре как на турнике, спрыгнуть на вывалившийся вниз бетонный блок?.. Поначалу я упустил подотставшего Севку из поля зрения, а когда мне наскучило валять дурака, пошёл его искать.

Сева сидел на краю пирса и словно кошка наблюдал за волнами.

— Ну, — не без вызова крикнул я ему, — где тут твой клад?

— Там, — Сева обернулся и махнул рукою в сторону открытого моря.

— Ага-ага, — Я, ухмыльнувшись, приземлился рядом. — Ври-ври.

— Я тебе клянусь! — Глаза у Севы округлились прям как пятаки. — Там клад! И мне его откроют! Если хочешь, я тебе его даже отдам! Мне не жалко!

Здесь я захохотал в полный голос.

— Говорил же, там много чего есть, — частил, всё также захлёбываясь, Сева. — Мне оно не нужно на самом деле. Подождать! Подождать только надо.

Отсмеявшись, я затих и тоже начал смотреть на рушащиеся на берег волны. Они вбивались в валуны, вынесенные со дна штормом, и шелестели, уходя глубоко-глубоко под гальку. Густые зелёные ворохи водорослей источали ядрёный запах йода.

— Я раньше за другим сюда приходил, — продолжил Сева. — Был случай, когда тоже утонула подлодка — или корабль… И люди на берегу стали видеть лица моряков. Как фотографии. Я тоже хотел увидеть… Это, думаю, неправда. Отец обязательно пришёл бы. У него татуировка, компас, была на руке. Он ни во что не верил, но это, говорил, работает.

— А он у тебя… Моряк? — спросил я, повернувшись к Севке. Чувствуя, как прежняя, картонная фигурка хлюпана из соседнего класса вырисовывается в нечто объёмное, большое, глубокое.

— Он на «Горне» ходил, — сказал Сева беззаботным тоном и снова махнул рукой на открытое море.

В той стороне несколько лет назад дизельная подводная лодка «Горн» столкнулась с сухогрузом. «Горн» с большим креном лёг на дно. Часть экипажа не спаслась, и отныне там братская могила, которую обходят, подавая гудки и кидая венки.

Я, поражённый, смотрел на Севку.