Мертвый кортеж

Люди разумные сразу смекнули, что подобные заигрыванья со смертью добром не кончатся.

И конечно же не ошиблись.

Знаменитое Восстание Шестидесяти Мечников грянуло без малого два века тому назад в начале печального октября, устлавшего Бокстон ковром из желтых листьев. Тогдашний король Джентри, потомкам более известный, как Шизоправ, приказал столичным некромантам воскресить роту гвардейцев. Защитники короны в недавнем прошлом ценой своих жизней пресекли государственный переворот, и Джентри конечно же считал, что он перед этими храбрецами в вечном долгу.

Маги смерти, понимая всю глупость шизоправской затеи, воспротивились воле монарха, однако Шизоправ не собирался сдаваться так просто. Поняв, что угрозами чародеев не проймешь, он предложил им внушительную сумму денег.

И один — некто Курт Бениган — все-таки соблазнился.

Чем это обернулось для столицы, бокстонцы запомнили надолго. В результате прочитанного Куртом заклятья на улицы Бокстона вышла толпа безмозглых зомби, вооруженных полуторными мечами.

Разупокоенные успели отправить к праотцам около сотни горожан, прежде чем некроманты самолично не вздернули Бенигана на первом попавшемся столбе. Столица оказалась спасена, однако бокстонцы, взбешенные случившимся, потребовали, чтобы король незамедлительно казнил всех магов смерти разом. Лишь с превеликим трудом монарху удалось смягчить народный гнев. Поддавшись на уговоры Джентри, обитатели столицы милостиво позволили чародеям уйти далеко на север, где те обитают и поныне — в краю, который зовется Диким.

С тех пор некромантия в Чернике под запретом, и любой, вздумавший заняться темным волшебством, будет незамедлительно повешен.

Закончив осмотр, мы с Адамом позволили санитарам снова накрыть тело простыней и погрузить его в самоходку. Провожая громыхающую труповозку рассеянным взглядом, я закурил сигарету, чем немало разозлил Гафтенберга, стоящего по левую руку от меня. Старик, видите ли, терпеть не мог запах табачного дыма.

— Когда стану мэром, обязательно запрещу курить на улице, — сказал он, ладонью разгоняя сизый туман.

— Когда ты станешь мэром, я переведусь в другой город, — хмыкнул я, не отводя взгляда от удаляющейся повозки. — Хотя о каком это я «когда»? Тут, скорей, «если вдруг»…

— Язва ты, Тайлер, — вздохнул Гафтенберг и, одернув плащ, пошел к зеленой самоходке, припаркованной неподалеку.

— Когда мне зайти за результатами экспертизы? — поинтересовался я, оглянувшись ему вслед.