Больница имени Манделы

— Тогда, может быть, проще было вообще меня не ловить?

— Вы опасный сумасшедший с огромной магической силой, не забыли? Мы внимательно изучили вашу биографию — настолько обстоятельно и тщательно, насколько это вообще возможно по отношению к мультирего. Однако нельзя исключать, что наша информация всё же неполна. Вы вполне могли убить гораздо больше мыслящих существ, в том числе — смерти никак не заслуживающих.

— Я что-то слышал о презумпции невиновности.

— Антон Игоревич, прекращайте уже. Вы принимаете предложение? Да или нет?

— Да. Но есть условие.

— Какое?

— Вы знаете, за что я попал в карцер?

— Точнее, за что вы в него постоянно попадаете? За попытки убить другого пациента, точнее, пациентку. Номер четыреста тридцать четыре, одержимая Иудой ко классификации Бэкона-Кроули, василиска по нашей. И что?

— Я хочу чтобы ей при мне отрубили голову и бросили тело в печь крематория. Тоже при мне. Голову тоже в печь — после того, как я её осмотрю. Мне нужно будет убедиться, что это именно она, не кто-то другой.

— Вы действительно полагаете...

— Моё предложение действует ровно шестнадцать минут и двенадцать секунд после того, как я закончу говорить и вы начнёте обдумывать мои слова. Вы знаете, какое у мультирего чувство времени? Как только это время истечёт — и если к этому моменту моё условие не будет выполнено — всё, будем считать, что мы не договорились.

Мой собеседник задумался — на долгих восемь секунд.

— Хорошо.

Он не сделал ничего — не подал никакого знака, ни на что не нажимал. Просто лязгнул замок, открылась дверь и санитары вкатили в переговорную кресло-каталку брутального вида. Прекрасно, значит, в этот раз буду передвигаться с относительным комфортом. Прогресс.

— Время идёт, — заметил я, пока санитары пересаживали меня из одного кресла в другое. — И нельзя ли снять с меня эту рубашку? Очень уж неудобная.

— Нельзя, — задумчиво ответил крепыш. — У неё специальная топология. Отвлекающая подобных вам от... В общем, от всяких плохих идей. И шлем тоже нельзя. Потерпите немного.

— Тогда быстрее. Не успеете — пеняйте на себя. Я предупредил.

Мы успели преодолеть всего несколько метров коридора, как что-то произошло. Нет, не взвыли сирены, не замигали красные лампы и никакой суровый голос не принялся вещать что-то грозное по громкой связи. Просто вдруг стало понятно — тревога. И моим конвоирам тоже.

— Она сбежала, — сказал я.