Ками Топи

Быть может потому, что Ками обладал закрытым нравом и никого близко не подпускал. Мало того, студент имел обыкновение не отвечать подолгу, как бы не пытались к молодому человеку достучаться. Пока что-то не заставляло вздрогнуть его широкие плечи и только тогда мог он обернуться на зов. За такое поведение товарищи считали его странным и косились подозрительно — мало ли что кроется в такой голове. Особенно в связи с последними событиями, когда начало пропадать немало сокурсников в заросших и полузаброшенных илистых путях.

Или трясине, как ее стали звать между собой. Трясине, между прочим, удалось утащить в потусторонний мир немало людей, о чем она нисколько не раскаивалась. Гиблое место начиналось сразу же за колледжем и оставалось только пройти полузаросший тракт и свернуть чуть налево, к каменистому оврагу. И если другие старались не влезать не в свои дела и только испуганно молчать, то Камидзу жалел, что пока не может туда выбраться и самолично разобраться, какого ряса повадилась утаскивать живые души. Именно так он и сказал собравшимся, на что те лишь уважительно-боязливо расступились, а вот опасения насчет душевного равновесия друга только подтвердились. Знали бы молодые коллеги, как скоро их опасения опровергнутся и их ровесник предстанет совсем в ином свете. Оставалось подождать, еще совсем чуть-чуть.

В тот день особенно сильно дождило, а ближе к вечеру все напрочь затянуло туманом. Все вокруг откровенно говорили, что погода неспроста разбушевалась и что быть беде, помяните наши слова.

Все, но только не Ками. Путешественник, на удивление, проявил недюжинную выдержку, хоть именно ему и предстоял наиболее длинный путь, как раз через проклятый путь. Некоторые даже уговаривали не испытывать судьбу и выбрать безопасную дорогу, но вчерашний ученик лишь презрительно фыркнул — за кого, мол, принимаете меня, трусить еще. Решение принялось под общее молчание и ноги сами понесли к тому богом забытому бездорожью, будь оно неладно. Состоящее сплошь из веток и камней, оно давно обросло скверной репутацией водить за нос путника туда-сюда, что твой леший. Очень немногим удавалось не заблудиться среди пустоши и выбраться целыми. Но Камидзу не был бы самим собой, если бы не вознамерился во что бы то ни стало вытащить себя из заколдованного круга — или, как он эту всю бесовщину звал, ведьминого круга. Ведьмин круг сперва выглядел очень даже мирно — затянутая молочно-белой массой местность, иногда освещаемая блеклым светом огней светлячков.