Комплекс Бога

Холодное эхо пустоты, робкий аромат медового воска, величие и богатство убранства, лики – ничего не отозвалось в душе атеиста.

Люди внутри – что безликие тени. Одна из них, старушка, собирала потухшие свечи с кануна. Михаил ступал мимо. Она бросила занятие, обернулась к нему. Седые брови взмыли вверх. Сухая рука с узловатыми пальцами пошла крестным знамением от морщинистого лба к груди, к плечам, и так безостановочно. Мирянка что-то зашептала, быстро-быстро. Мурашки пробежали по спине, мужчина участил шаг. Пообещал себе, что сие мероприятие – первая и последняя подобная акция.

Священник же, не щадя облачения своего, едва увидав Михаила, пал ниц. Опешивший, тот поспешил помочь подняться. Однако никаких явлений физического нездоровья за батюшкой не замечалось. Разве что умственного. Не обращая внимания ни на что вокруг, тот лепетал околесицу на древнем языке. Всё падал и падал на колени, покорно склонял голову.

– Да что, в самом деле? – злился Михаил. – Смеёшься, что ли?

Священник испуганно сжался в плечах. Поднял лицо, устремил руки к расписному потолку. Слёзы терялись в густой бороде. Супруга и друзья её совершенно растерялись. Глядели на новоиспечённого отца, будто тот мог как-то повлиять. Он попытался.

– Успокойся и встань!

Сумасшедший успокоился и встал. Как по мановению волшебной палочки – ни намёка на религиозный экстаз. Батюшка сделался сосредоточенным. Молчал и пристально наблюдал, ожидая чего-то. Стыд и ярость от непонимания происходящего стиснули грудь Михаила тисками. Впервые в жизни… так больно. Более не владея собой, он развернулся и вышел вон.

– Куда? – оторопела жена, но остановить не посмела.

Малыш на её руках громко заплакал.

Вначале было слово, и слово было – юриспруденция. Юный Михаил любой науки не чурался, но только прочёл в учебнике понятие права, избрал его делом всей своей жизни. Дороже денег власть. Иначе её не достичь, как если не разобраться в функционале. Жадно и в то же время легко ребёнок проглатывал книгу за книгой. Выписывал специализированную литературу из городской библиотеки и всё свободное время посвящал чтению.

Никто не разделял подобного стремления. На что в столь нежном возрасте наука уголовного процесса и адвокатология? Ему бы больше пошло быть моделью. Артистом. Президентом! Кем-то, кто всегда на виду. Это кощунственно с его стороны – запереться в душных залах суда, чтоб видели одни избранные.

Ровесники и воспитатели исключительно выделяли Михаила среди прочих.