Без кавычек

Без кавычек

Яна Смородина

Без кавычек

Кругом цвело и пело лето, а Женька смотрела в потолок больничной палаты, тупо разглядывала трещинки на побелке и чувствовала себя мёртвой. Погребённой под обломками своего разрушенного мира, на дне чёрной ямы.

Обломки скрупулёзно спланированной жизни давили, не давали дышать, напоминали о себе своей тяжестью каждый день. «Ерунда, поступишь на следующий год» — от этой мантры, раздающейся отовсюду: от родителей, учителей, репетитора и подруг — тошнило. Ничего не радовало. Никто из них не понимал, что Женька сломалась ещё до экзамена, так велико было нервное напряжение; страх всё провалить победил здравый смысл. И Женька провалила. А теперь не жила, существовала.

Видеть мир в серых красках — лишь вопрос оптики. Поменяем. Так сказал Женькин лечащий врач, и Женька ему верила. Пока он ещё ни разу не обманул. Определил вот сюда, в отделение неврозов — отличный лайт-вариант, так сказать. Насильно здесь никого не держали, а для буйных отделение в другом крыле. Женька сама попросилась в стационар, дома прийти в себя не получалось, вот уже год как.

Аня — соседка по палате — к вопросу смены оптики относилась скептически и желчно замечала, что розовые очки обычно бьются стёклами внутрь, этому её научил жизненный опыт.

Что ж, поглядим — просто решила про себя Женька. Розовые очки ей были без надобности, и подошёл бы любой цвет, кроме серого.

***

В отделение неврозов Лика поступила вечером во вторник. Ей досталась кровать у окна — единственная свободная в палате. По ночам было уже прохладно, и из окна свистело во все щели, но новенькую это неудобство, казалось, ничуть не беспокоило. Она днями напролет либо спала, либо любовалась заоконным пейзажем больничного сквера, жалоб не выражала, только камешек прозрачный в руках без конца вертела.

Сначала никто не обратил на Лику особого внимания: поступила и поступила. Невзрачная, маленькая, тощая до прозрачности, светлые волосы, голубые глазищи на пол-лица — бледная моль, словом.

Вообще, пациенты отделения неврозов, погружённые в собственные болезненные переживания, редко отличались большой словоохотливостью, но между собой всё же общались. Эта же — имя своё назвала, и молчком. Поэтому даже на фоне почти-что-психов (к коим честно причисляла себя сама Женька) Лика выглядела странно.