Мастер

— Я знаю, дядюшка Эстебан рассказывал, у него нет нескольких пальцев, правда он никогда не говорил, как их потерял…

И всё же — почему Аделаида послала осиротевшего ребёнка именно к нему? Как кроха лет двенадцати от роду смогла пробраться сквозь мрачные улицы Ярнама — и выжить? Вопросы, вопросы… Получит ли он хоть один ответ?

— Ты не знаешь, почему… леди Аделаида велела искать меня?

— Мама сказала, что вы достаточно смелы, чтобы принять меня.

Герман вздрогнул вновь, чувствуя подступивший к горлу горький ком.

— А как ты смогла…

— Я хорошо умею прятаться. — Девочка крепче прижала к себе всё ещё неопознаваемый свёрток. Но, кажется, Герман уже начал подозревать, что кроется за плотной тканью, перетянутой выцветшим золотистым шнуром. — И хорошо бегаю. А потом наткнулась на одного… Охотника. Сказала, что ищу вас. Он сперва не поверил, всё пытался выяснить, где мои родители, — тут тонкий голосок сорвался, и девочка прерывисто вздохнула. — Но всё же проводил меня до этого дома, сказал, что вы живёте здесь, но не всегда бываете.

Нестерпимо захотелось выпить. Герман с трудом, почти наощупь нашарил стул и опустился на него, стараясь не встречаться взглядом с этим ребёнком.

За что, леди Аделаида?

За какие заслуги — или грехи? Почему именно он — ведь благородная леди оставляла за спиной всего лишь напуганного и растерянного кукольника!

Герман с силой провёл ладонью по лицу. Аделаида мертва. Её дочь здесь. И с этим уже ничего не поделать…

Перед бессильно опущенной ладонью неожиданно появился стакан воды.

— Простите, но мне показалось, что вам всё-таки плохо. А когда плохо — обычно всегда просят воды. А она тут, рядом…

Герман с трудом подавил нервный смешок — но не улыбку. Кривоватую, такой детям не улыбаются. Если напугать не хотят.

Девочка не испугалась.

— Спасибо. Как мне звать вас?

— А можно вы будете обращаться ко мне на “ты”? Я… ещё не такая взрослая.

— О, ты достаточно взрослая, раз добралась сюда и нашла меня. Но раз так — тогда и меня зови на “ты”.

И впервые Герман увидел на этом чумазом личике не то что удивление — изумление, которое быстро смыло совершенно неожиданной радостью.

— Хорошо! Я — Мария. А тебя как зовут?

Он усмехнулся. Ребёнок. Умеющий держать себя в руках, не по годам серьёзный… но ребёнок.

— Герман. Рад знакомству со столь отважной леди.