Музыка над нами

Так долго, что стало казаться: этот взгляд тянулся за Томми с того момента, как он очнулся у северных ворот.

Или дольше.

После этого разговора Томми впервые один спустился в холл заведения, в первый зал. Иногда вечерами он играл здесь на скрипке, но в холодном крыле банды, среди старых масляных ламп и ящиков с вином Томми было спокойнее. А сейчас вдруг захотелось погрузиться в медовый свет, надтреснутый джаз, тихий смех. Джаз и свет по-прежнему плескались вокруг, а вот смех исчез: под присмотром хозяйки девушки убирали осколки люстр и замывали пол от крови.

Томми смутился, что слоняется тут без дела, подошёл к хозяйке. Рядом с ней он всегда робел и путал слова, потому написал коротко: "Как помочь?". Она улыбнулась, прищурилась:

– Ты уже очень помог сегодня. Отдохни, возьми виски в баре.

Томми послушался. Вкус виски ему не нравился, но нравилось, как искрит в бокале золотистой свет. Словно солнце. К тому же, виски был невероятно дорог – отказаться от такой награды значило бы обидеть хозяйку.

Он отыскал в баре квадратный стакан и бутыль, сделал первый глоток – резкий и согревающий, да, точно, как солнце из темноты.

Вот тогда-то он её и увидел.

Девочка сидела на диване у стены, зыбкая, будто задумчивый призрак. Волосы текли по плечам, гладкие, чёрные, как вода Стикса; так же черны были раскосые глаза. В остальном неподвижная, она перекатывала что-то в бледных пальцах – подойдя ближе, Томми увидел: это яшмовая подвеска на подстёршемся шнурке. Вытянутая бусина, похожая на запятую.

Девочка была не отсюда. Не только не из заведения – это стало понятно ещё издали, сразу – не из этого города и не из тех мест, что Томми забыл. Томми ужасно, до жжения в рёбрах, хотелось заговорить, и хотелось исчезнуть от стыда перед немотой. Девочка смотрела перед собой отстранённо и ровно. Томми вдруг понадеялся, она просто его не заметит – с меловой доской подмышкой и стаканом в другой руке он выглядел, должно быть, на редкость глупо.

Но, конечно, именно в этот момент она посмотрела.

Посмотрела внимательно – на стакан, на взвихрённую чёлку, заплатанный пиджак с чужого плеча. На доску, которую Томми поспешно и безуспешно пытался спрятать за спину.

– Забыл, – тщательно выговорила она, ошибаясь как будто бы в каждом звуке, – свой язык? Ами тоже забыла.

"Почему ты здесь?", – написал Томми, опасаясь ответа. Многие девушки желали покровительства хозяйки, и он их не осуждал. Но Ами была для этого слишком юной, слишком...