Вне Круга. Чужак

Только то, что после Второй Тунгуски в тысяча девятьсот девяностом у некоторых начали появляться странные силы. У кого-то был лишь один талант, вроде, скажем, способности Ники поджигать взглядом что угодно, а у кого-то появилась возможность управлять… чем-то управлять. Каким-то образом менять мир, пожалуй. У всех по-разному, на самом деле. Мне было достаточно захотеть, почувствовать, скажем, желание разбросать прочь несчастные подушки, подхватить пронизывающие мир синие нити и дернуть за них нужным образом – и готово.

Хотя хорошо получалось не так уж и много подобных... воздействий? заклинаний? Да какая разница... Что-то получалось, скорее интуитивно. Ну и чужую магию, тоже сотканную из нитей самых разных цветов, я научился расплетать. Часть ее, по крайней мере.

Макс так никогда не мог. Но он каким-то непостижимым для меня образом видел мир в ином свете. Иные нити, иные плетения, все иное. Для него магия, кажется, была чем-то вроде науки, со своими законами, правилами и расчетами.

И если он эти расчеты правильно заканчивал…

То я лежал на диване, лишенный любой возможности двигаться, и ничего не мог сделать. Даже не будь разум столь хмельным – все равно бы застрял, как муха в меду.

– Макс, что это за ерунда? Сними эту гадость сейчас же!

– Если будешь хорошо себя вести – то сниму, – ухмыльнулся друг, – иначе будешь лежать, пока не поумнеешь.

Ника фыркнула, явно поддерживая брата.

– Мы оба знаем, что, во-первых, этого никогда не произойдет, а, во-вторых, ты все-таки сжалишься надо мной и снимешь это безобразие.

Я что, первым уснул, как в старые добрые времена? Ну так маркер с лица хотя бы смыть можно самостоятельно.

– Нет, друг мой. Ты вчера возомнил, что прекрасно читаешь рэп, и решил на правах хозяина дома заставить состязаться с собой в караоке всех по очереди. И первым вызвал Петра, между прочим.

– Я что сделал?

Да ну нет. Ерунда какая-то.

Когда-то при первом знакомстве с шкафообразным вышибалой у «La Villa» мы немало с ним повздорили.

Во мне говорил алкоголь и юношеский задор, да и несостоявшаяся моя невеста Антонина тогда была со мной на одном из «официальных» выходов в свет. Что говорило в Петре – не знаю. Но в итоге, когда на пустынном заднем дворе в дело пошел кусок фонарного столба, который я направил магией, а Петр поймал и отвел от себя голыми руками, до нас обоих дошло, что между нами больше общего, чем кажется.