Мессир Константин 1: Дом колдуна

- Ты охренел? Мозг от страха помутился? Это мы тебя держим! Тебя и твоего дружка!..

Ошибаешься. И если думаешь, что твой ножичек - это оружие, сейчас я тебе покажу, что такое настоящее оружие. Лезвие дернулось несколько раз, пока он заходился от хохота. В одно из таких мгновений я впился пальцами в его запястье и, откинув от себя, с силой сжал. Он дернулся, пытаясь освободиться от захвата - и не смог. Дернулся, пытаясь ударить меня другой рукой - и снова не смог. Дернулся, пытаясь сбежать - и опять не смог. А потом его глаза округлились, когда он понял почему.

Мигом оживившись, Глеб взялся за двух своих растерявшихся врагов. Однако для меня все звуки скоро стерлись. Лишь кровь бешено стучала в висках, разгоняясь по венам, бурля как кипящая вода - подогретая чужой силой. Силой, которую я вытягивал у противника, все крепче стискивая его руку. Силой его души, которая сейчас оказалась в моей власти.

Я ощущал, как она отчаянно бьется в его слабеющем тельце, извивается, сжимается от страха - и забирал из нее еще больше.

Сдохни он прямо тут - я бы и душу его мог забрать. Но на хрена мне такая гнилая душа? Разве что в подарок Темноте. Хотя нет, эта зараза обойдется.

Колени макаки ослаблено тряслись, рожа стремительно бледнела - состояние у него уже было предобморочное. Рука, которую он до этого пытался вырывать, теперь словно усохла и лишь еле дергалась. Еще пара мгновений - и его пальцы бессильно разжались, а нож с грохотом бухнулся к моим ногам. Лезвие дешево сверкнуло в свете клубных ламп, пластиковую рукоятку пересекла царапина.

Ну конечно - семейная реликвия. Обычная подделка, какую можно купить за рубль в дешевой лавке. Подозреваю, семейный ножик уже давным-давно в ломбарде. Так и происходит деградация неудачливого дворянства: настоящая честь продается, а ее место занимают пустые понты.

Мой недавний противник уже напоминал болезненного доходягу. Я разжал пальцы, выпуская его онемевшую руку, и он рухнул на пол, бессвязно постанывая. Глеб неподалеку разошелся вовсю, не давая другим двум ни помочь дружку, ни сбежать безнаказанно - я точно не видел, чего они хотят больше.

Все вокруг кружилось как на карусели - и я, казалось, кружился вместе со всем. Вся вытянутая сила бурлила, бунтовала во мне, требуя выхода - но я не мог ее принять, не мог усилить ею себя. Потому что одна неугомонная душа, застрявшая внутри меня как заслонка, закрывала мне доступ к самому себе.

“Лови!” - мысленно бросил я.

И отдал всю отобранную силу этой душе.