Последний пассажир

Словно живая, эта груда металлолома, называемая автобусом, продолжив ход, снова начала настойчиво скрипеть, грохотать, шуршать мусором на задних сиденьях – звуки переплетались, создавали удивительно стройный поток, который все напористее бился в уши. Как шипящие обрывки фраз выскакивают из сплошных помех старенького телевизора, так и в этой какофонии постепенно привыкающий слух улавливал целый диалог. Причем довольно грязный и сварливый.

– Ты, трухлявая червивая дубина, последние мозги выжрал! – скрежетали двери, болтающиеся в проемах.

– Не визжи, бабка. Мне который век только объедки после тебя и достаются, – дребезжали в ответ стекла.

Я лениво покосился на полную луну за окном и перевел взгляд на сгорбленного водителя. Его огромные рваные уши повисли с обеих сторон лица и покачивались в такт прыжкам автобуса по многочисленным кочкам и ямам.

«А у него рога поменьше будут», – вскользь отметил я про себя, – «Я бы даже сказал, рожки».

Когтистые лапы водителя мертвецкой хваткой сжимали руль, разжиревшее тело старухи в пыльном зеленом пальто недвижной глыбой возвышалось над спинкой сиденья. Их чудовищные пасти совсем не раскрывались, только отблески редких уличных фонарей отражались на их клыках, а ворчливая автобусная перебранка продолжалась.

Я задремал под мерные покачивания и переругивания чертей, а проснулся от внезапной тишины. Неспешно потягиваясь, поднялся, взглянул на дисплей телефона – ровно полночь. В безуспешных попытках зевнуть поплелся к выходу и, мельком взглянув на замерших тварей, безмолвно уставившихся в пустоту абсолютно черными глазами, ступил в промозглую ночь.

Свежий ветерок приятно холодил кожу, лунный свет игрался с шероховатостями асфальта на пустынной улице окраины города. Я бодро зашагал вперед, наслаждаясь прекрасным временем, чувствуя прилив сил. И небольшую резь в зубах.

Повернув за угол, я замер. Девушка. Высокая, стройная. Длинные светлые волосы, кончики которых от торопливой ходьбы задорно подпрыгивают на ягодицах, обтянутых джинсами. Я с возрастающим удовольствием рассматривал быстро удаляющуюся сгорбленную фигуру с опущенной головой, очаровательные напряженные плечи, отбеленную рассеянными лучами кожу на руках. Ладони она нервно спрятала в карманы. Я почти слышал, как долбит по ребрам в ее груди огромное сочное сердце. Славный выдался денек. Облизнувшись, я понял, что клыки уже прорезались.