Маньяк

Правда нашлись и такие, кто уверял, будто надрезы похожи на попытку дилетанта вставить в молочные железы импланты для увеличения груди.

Именно из-за этого разнообразия начали судачить, утверждая, что действует не один человек, а целая шайка сбрендивших извращенцев.

Единственно в чём сходились все сплетники, так это в том, что маньяк или маньяки были мужчинами.

А как иначе? Все убитые являлись молодыми и, если не красивыми, то привлекательными девушками. В меру скромными. Не жрицами платной любви. Даже не теми, кому всезнающие бабушки с лавочек кричат вслед «проститутка». А значит вежливыми, всегда говорящими этим самым бабушкам «здрасьте».

Последнее звено, связывающее все преступления в единую цепь, являлось отрезание у всех, без исключения, ушей. Полиция назвала это почерком убийцы. Правда понять его смысл никто не мог. То ли это предполагало следование какому-то жуткому ритуалу, то ли некий свихнувшийся бывший вояка, насмотревшись боевиков, собирал, коллекцию трофеев.

Полиция гадала, не имея определённого представления о цели и планах убийцы. В разработках оперативного отдела преступника заочно назвали «Эндрю», по аналогии с героем Дольфа Лундгрена из фильма «Универсальный солдат». Тот, как известно, тоже коллекционировал уши врагов и носил их в виде ожерелья. В народе же психа прозвали «Витас». Поговаривали, будто некий певец впадает в безумие, когда кому-то не нравится его пение и отрезает такому слушателю уши. Глупо, конечно. Повреждение внешнего уха не вызовет глухоты. Нужно проткнуть мембрану барабанной перепонки и основательно поковыряться сверлом, разрушив элементы средней и внутренней полости. Таких знатоков анатомии были единицы, да и они не спорили, находя в прозвище «Витас» определённую иронию.

Впрочем, ни Татьяна, ни её подруга понятия не имели о трудностях полиции. Если в их окружении кто-то и обсуждал маньяка и его зверства, то звучало это, как пересказ вчерашнего ток-шоу или пропущенной серии популярной мелодрамы с элементами хоррора.

В данный момент подруг заботило посещение магазина и покупка чего-нибудь такого, чему впоследствии предстояло стать ужином. Возможно, даже вкусным.

В декабре темнеет рано, но жути, как показывают в фильмах определённого жанра, даже намёка не присутствовало. Если себя не нагнетать и не фиксировать крупным планом кромешно-тёмные закоулки. Девушки рефлексией не страдали и не выделяли себя из вечерней суеты.

Перед входом в магазин света хватало.