Кто-то внутри

— Работаем вариант Гамма-Бис, господа, — решил Абашидзе.

Дьявол его раздери, а зачем тогда было и меня тоже будить? С вариантами блока «Гамма» наше спецподразделение прекрасно справляется и без меня, там моя роль — стоять в сторонке и изредка саркастические замечания подкидывать, чтобы ребята не слишком зазнавались.

Мы вышли из блиндажа в предрассветную мглу. Над будущим полем боя висел туман, и разглядеть что-либо уже в ста метрах от наших позиций было решительно невозможно, но даже без предупреждения об атаке мы бы все равно твердо знали, что они поползут.

— Танки, — сказал Петр.

Рева двигателей многотонных железных зверей слышно не было, но спорить с Петром никто не стал. Он в таких вещах не ошибался, в этом была часть его силы. Если Петр говорит, что танки, значит, будут танки.

А где танки, там и пехота.

Обычно они атаковали малыми силами, прощупывая нашу линию обороны в преддверии массированного удара. Несколько танков, несколько десятков человек. Ударить, посмотреть на результат. Если будет устойчиво, отойти на свои позиции. Если прогнется, то ввести в бой дополнительные силы, в надежде прорвать хотя бы первую линию обороны и закрепиться, отвоевав у нас несколько сотен метров земли.

Вот уже почти год у нас здесь такая война. В генштабе говорят, позиционная.

От одной линии окопов до другой.

Прошли те времена, когда государево войско бодрым маршем треть Европы прошагало. Уперлись соколы в оборонительные ряды, продвинуться не смогли, да и сами окопались, что и их теперь отсюда просто так не сковырнешь. И началась нынешняя тягомотина, на которую папенька и меня подрядил.

Отчасти я сам в том виноват. Охранка закрывает глаза на нелегальные дуэли ровно до тех пор, пока на тех дуэлях не убивают кого-нибудь высокородного, высокопоставленного или небезразличного высокородным и высокопоставленным.

Виконт не владел силой, подходящей для высокой дуэли, поэтому мы условились об обычном поединке. Виконт выбрал шпаги, он слыл отличным фехтовальщиком. Еще он слыл любовником князя Трубецкого, который составлял ему протекцию, но не любили мы его не за это.

Откровенно говоря, у меня не было намерения его убивать.