Красный поводок судьбы

Тут учитель добавлял, что такое бывает, только если прыгает какой-нибудь излишне торопливый самоуверенный дурак, потому что по традиции при первом полете присутствует вся семья, а если это ребенок какого-нибудь важного лорда, то и вовсе пол города сгоняют. Тут уж находится, кому поймать на случай, если со временем просчитались. Но такое редко бывает, кому ж хочется позориться перед толпой. Поэтому будущего дракона проверят и перепроверяют, чтоб уж наверняка. Просто бывали случаи, когда падающий настолько пугался, что напрочь забывал о том, что нужно звать дракона, а просто падал и орал.

Поэтому Небесную стрелу построили такой высокой, чтобы успевали вспомнить, зачем собственно с нее сиганули. Хотя учитель считал, что дракон сам появлялся. И во времена древних первых драконов нужен был просто прыжок с высокого места, чаще с каких-нибудь горных вершин. Это гораздо позднее все это превратили в некий ритуал с мысленным воззванием своего дракона. Да и Небесную стрелу построили в столице, чтобы не нужно было в горы идти. В общем, сплошная показуха. Шагая очередной лестничный пролет, я порадовался, что нам пришлось спускаться по этой лестнице, а не подниматься. Наверное, это тоже часть испытания, потому что дойти, наверное, может не каждый. Я бы точно ближе к середине передумал. Хотя… Если цена – крылья? Хмм. Нет, пожалуй, все равно дошел или скорее дополз. Крылья того стоят.

Мои раздумья резко прервали. Оказывается, мы, наконец, спустились и как-то сразу оказались в огромном зале, где ярко горел свет, и находилось много народа.

Гул от разговоров, стоявший до нашего появления, внезапно стих. Взгляды присутствующих переходили от Роана на меня, да на мне и зависали. Было очень неуютно под прицелом такого количества рассматривающих меня лордов. Меня-то от одного на странное поведение потянуло, а уж тут… К давешней гордости прибавилась бесшабашная наглость. Я отвесил благородному собранию изящный поклон и замер на месте, сложив руки на груди и устремив безразличный взгляд в огромное окно. На улице было уже темно, а в зале наоборот ярко горел свет, поэтому в окне, как в зеркале, отражалось все благородное собрание, которое по-прежнему продолжало молча наблюдать за мной. Да и пожалуйста, мне не жалко! Я бы, конечно, присел. После нескольких часов полета в затекшем состоянии, мое тело требовало полного расслабления. Но в зале не было и намека на даже самый примитивный стул.