Пламя милосердное

Ваша задача, Ильмар, обойти поставленную Раххалем огненную ловушку, и добраться до его тайника…

- Почему вы думаете, что так он защитил какой-то тайник или схрон? - перебил инквизитора я, - что вообще известно о характере этого заклинания, его размере, механизме запуска, сроке действия?

- Мы предполагаем, что это какой-то тайник, потому что в противном случае ставить на пустом месте заклинание такой силы крайне затратно и нецелесообразно. Прочитайте дневник Раххаля, Ильмар, может это вам поможет, - немного задумавшись произнес инквизитор, - а все наши наработки по поводу природы и механизмов работы заклинания вам будут представлены вместе с другими документами для ознакомления в бюро Инквизиции в Берне сегодня вечером.

Если вы конечно согласны на эту работу.

В последней фразе инквизитора мне послышалась плохо скрываемая ирония. Конечно же я соглашусь на такую работу, лишь бы реабилитироваться и прекратить свой так затянувшийся отпуск, в котором при отсутствии серьезных заказов мои мозги стали покрываться пылью и ржавчиной, а мысли терять ясность и эластичность.

- Я согласен, - выдержав паузу, кивнул я, - открывайте портал, Озхар, возвращаемся в Берн….подождите секунду, известно, что было на этом месте в бытность Раххаля?

- Мы сейчас находимся недалеко от того места, где четырнадцать веков назад располагался город Сиффин, - на секунду задумавшись ответил Озхар, и увидев, что реакции на его слова не последовало, взмахнув рукой открыл серый портал, в который я и шагнул первым.

II

Как бы это иронично и не звучало в устах иного, но в прикосновении к истории есть что-то магическое.

Я сейчас говорю не о штудировании учебников истории, различных энциклопедий, а работу непосредственно с документами ушедших эпох – письмами, дневниками, описаниями тех событий современниками. Конечно возраст для иного — это понятие более расплывчатое и зыбкое, чем для простого человека. К примеру, те же Гесер или Завулон. Навскидку сложно сказать, что для них является историей, и очевидцами или современниками каких исторических событий они не были. Не говоря уже про инквизитора-смилодона Хену, или вампира-неандертальца Петра. Мой молодой по меркам иных возраст еще позволял мне получать удовольствие от работы с такими документами, которым я никогда не старался пренебрегать.

Я сидел в довольно-таки тесной и темной комнатке архива Инквизиции в Берне за дубовым столом и под лампой знакомился с переводом обнаруженных при раскопках фрагментов дневника Нахара ибн Унфувы.