Художник

Томико что-то ворчливо пробормотала и вернулась к своей работе.

Джиро выходит в душную токийскую ночь. Если присмотреться, над крышами ближайших домов можно разглядеть звёзды. Он молча жуёт свой ужин, запивая его постепенно согревающимся соком из запотевшего стакана, стоящего на парапете балкона. Скользит взглядом по знакомым до боли силуэтам соседних домов, смотрит на зажигающиеся огоньки в окнах домов, провожая очередной серый день, примечательный лишь тем, что он закончился. Впереди его ждут несколько томительных вечерних часов, наполненных молчаливым сосредоточением Томико, его попытками завязать беседу, натыкающимися на выстроенную из односложных неразборчивых ответов стену и, наконец, милосердные цифры на часах, отмечающие время, когда можно уйти спать, чтобы поскорее закончился этот день и начался следующий.

Джиро сбился со счёта, в который раз за день он попытался отогнать от себя эти мысли.

Надо было что-то делать. Но что? Сегодня только понедельник. Август только начался.

Ещё полторы недели. Целая вечность. Джиро посмотрел на тонкий серп растущей Луны, одиноко светящийся на ночном небе. Чуть прищурившись, увидел призрачный край всего диска Луны. Он был похож на большое колесо, катящееся по небу. Колесо…

Улыбнувшись, он вернулся в комнату, взял стул, достал из ящика стола блокнот, чёрную ручку и, вернувшись на балкон, сел, откинувшись на задние ножки стула. Правую ногу упёр в парапет, положил блокнот на колено и принялся рисовать.

Полчаса спустя тонкий серп луны превратился в вывернутое до предела колесо спортивного автомобиля, на максимальной скорости входящего в поворот.

Его борта были украшены десятками рекламных наклеек и тянущимися от передних колёс языками пламени. В полумраке летней токийской ночи рисунок словно оживал. Казалось, всего один удар сердца и услышишь визг резины по асфальту и в полушаге от тебя, идеально входя в поворот промчится автомобиль. На переднем сиденье, едва заметные из-за руля, мелькнут крошечные остренькие ушки над прищуренными сосредоточенными глазами и толстыми щеками. Аюму.

Едва Джиро дописал имя кота, как откуда-то издалека послышались резкие визгливые ноты работающих на высоких оборотах мощных двигателей и еле слышный свист резины по асфальту. Джиро огляделся по сторонам, но усмехнувшись, покачал головой и снова откинулся на спинку стула – многократно искажённые лабиринтом улиц и домов, звуки могли доноситься откуда угодно.