Поминальный подарок

Поминальный подарок

Яна Денисова

Поминальный подарок

Мёртвые разноликой толпой привычно сгрудились у незримой границы, недвижно стояли плотной серой стеной, уставясь пустыми глазами куда-то вдаль.Девушка долго искала взглядом родные черты в бесцветных безучастных лицах... не нашла... устало опустилась на землю у неисчислимых неживых ног, положила рядом скромный букетик полевых цветов, вздохнула.Над морем зарозовела лёгкая туманная дымка, солнце лениво, словно нехотя, выкатывалось на чистое весеннее небо. Купол его медленно выцветал, из густо-чёрного звёздного полотна превращаясь в линялую белую занавесь, и лишь над морем мертвенно-серых голов небо не менялось. Всегда сумеречное, блёклое, словно незрячий глаз огромного животного, подёрнутый смертной поволокой.Пора возвращаться, пока матушка не проснулась. Девушка поклонилась безмолвным рядам оцепенелых фигур: батюшка, родненький, молюсь за тебя каждый день! и ласточкой быстрокрылой устремилась к дому.⠀– Где была? – мать уже поднялась и раскатывала свежее тесто для ячменных лепёшек.Девушка молча опустила глаза, кинулась прибирать постель. Матушка вдруг в сердцах бросила скалку, всплеснула худыми руками:– Сколько раз говорить тебе, Оше, из-за межи нет возврата! Коли умер человек, там его место! И обратно не возвращаются!Оше умоляюще взглянула на неё и быстро зашевелила пальцами, складывая порывистые движения в беззвучную речь:– Я знаю, матушка! Только не отпускает меня тятенька, тоскую очень без него. Попрощаться хочу, увидеть в последний раз!И смахнула горькие, словно полынь, слёзы.Отец ушёл внезапно, глубокой ночью, в канун первого новолуния, и лишь увязавшиеся за ним козы указали Оше и её матушке место, где он перешёл межу.Они долго бродили вдоль черты, вглядываясь в лица ушедших, но отца среди них не было. Видно, сразу увлекло его мертвецким потоком вглубь серого края, а может, не держало уже ничего у родимого селения...От этой мысли сердце Оше болело и кровоточило неутолённым горем, невысказанным прощанием, мучительной виною – не проводила в последний путь, не вложила в карман поминального подарка, не обняла сухое одеревенелое тело горячими живыми руками.– Ни к чему себе душу рвать, доченька, все за межу уйдём, все там стоять будем, – мать гладила дрожащие от причитаний плечи дочери, а сохлое лицо её тенью укрывали тяжкие думы.

Скрепя сердце послушалась Оше матери, не ходила больше к меже, не искала отца среди умерших.