Байки старого Син-Аддада

Байки старого Син-Аддада

Кэт Моррис

Раймунда

Вижу, на девочку загляделся? А чего смущаться, на такую грех не заглядеться, вот что я скажу.

Странная она, говоришь? Уже не первый день за ней наблюдаешь? Заказывает ужин на двоих, и к ней никто не приходит? Так и не придет. Просидит она до глубокой ночи, пока менестрель играть не устанет, и поднимется к себе. Дома нет у нее давно, пустил я ее к себе на чердак. А еду оставшуюся я потом нищему Иллишу отдам, что у крыльца отирается. Он уж знает, что когда она тут, ужин всегда будет.

Возможно, и прав ты: со стороны необычно это всё. Но я уже привык. Я с рождения девочку эту знаю. Что? Рассказать тебе о ней? Обижаешь, старый Син-Аддад сплетничать не станет. Ну ладно, золотой грифон за историю – не сплетни, а заработок.

Зовут ее Раймунда. Что значит, никого так не зовут в Эн-Калехе? Ее тоже не всегда так звали, а теперь вот, значит, зовут. А ты не перебивай старика, и сам все узнаешь. Всему свое время.

Росла она у меня на глазах. Отец ее шорником был, лучшую во всем Кадайне сбрую делал. А мать мастерица была духи и притирания всякие готовить. Рабами оба были, как и многие в нашем городе, да только вот разрешил им архимаг Вардум Ирри-Эльсетим, правитель нашего города, лавочку и мастерскую держать. Большую часть дохода они ему отдавали, но довольны были уже тем, что не приходится им ни в доме прислуживать, ни на полях спину гнуть. О свободе, конечно, мечтали, да. Как и все мы. Шорник даже дочку назвал Сабит, «Свободная».

Когда лет восемь ей было, в Кадайне голод начался. Многие тогда умерли. У архимага Вардума зерна были полны закрома, но он делиться не спешил. Хотел с горожан состричь побольше. У других торговцев все скупил, цены взвинтил, а рабам своим заявил, что, если хотят есть, как раньше, пусть работают вдвое больше. Вот горожане и восстали. Пожар был, резня… Да вот только с архимагом спорить – что со щепочкой на дракона ходить. Подавил он бунт – кого схватили, кого перебили.

Отец Сабит-то одним из зачинщиков был. А когда судили тех, кого удалось взять живыми, приказал Вардум зачинщиков казнить вместе с семьями, чтобы остальным неповадно было. Представь – стоит на помосте девочка маленькая, худая – кожа да кости, на шее огромная петля, шейка тоненькая. А я смотрю на нее и плачу, потому что понимаю, что мучиться будет ребенок.

Народ согнали, все готово, вот уже Вардум готовится отдать палачам приказ, но тут… Выходит на площадь походочкой этакой развязной парень молодой, совсем мальчишка.