Квартал

Это свойство присуще всем рассказам и подаркам Франта в его тёмной комнате, пахнущей вином, медью и порохом, говорящего то о вурдалаках-вегетарианцах, то о секте Душителей-синими-шнурками. Он привозит со своей Ловли диски и кассеты для плеера с чужой музыкой, которая поёт об играх с огнём и любви, идущей по проводам.

Пьеро так задумывается, что поначалу даже забывает про Безымянного и тому приходится спрашивать его во второй, а то и в третий раз:

— Так что же мне делать?

Пьеро бросает на него задумчивый взгляд, снова накручивая прядь на палец.

Об этом он не подумал и теперь лихорадочно пытается не потерять обретённый было авторитет.

— Думаю, стоит познакомить тебя с квартирантами, — наконец изрекает он многозначительно, надеясь при этом, что умудренные большим опытом Граф или Яков смогут придумать что-то путное.

Они выходят на лестничную клетку, кое-как одевшись и приведя себя в порядок — благо на этаж приходится аж две ванных комнаты, и в одной из них даже есть вода.

Пьеро с пренебрежением наблюдает, как Безымянный разглаживает на себе помятую вчера скучно-правильную рубашку и утихомиривает скучно-короткие волосы. Безымянный отвечает таким же взглядом на его кричащую кофту и побитую жизнью джинсовку, на которых бренчит добрый десяток бус, оберегов и просто ворох всяческой ерунды, утратившей любую силу.

Они спускаются на этаж ниже, в наршарабовые земли Графа. Пьеро с опаской раздвигает слои занавесей, закрывающих вход в коридор, новенький боязливо прокрадывается за ним.

Третий этаж запущен, но запущен художественно. Здесь есть шкафы, книги в которых молчаливо несут траур по своим авторам; есть пурпурные черепа, превращенные в чаши и подсвечники; есть подвешенные под потолком ленты, подвязки, броши и банты, принесенные должно быть из подвала Квартиры, где, по слухам, когда-то был бордель; наконец, на столах, в вазах и вычурных трюмо — всюду плывёт и распускает свои щупальца пряный тягучий запах, сотканный из сотен и сотен других.

Безымянный пугается всего, что видит, и чихает, округляя глаза при виде чучела ворона с пёсьей головой или высушенной в паприке человеческой руки, от которой явно было отколупано несколько кусочков.

Пьеро заворачивает за угол — запах становится гуще и чётче.

На старой дребезжащей плите Граф жарит мясо в желтоватой сковородке с латунной ручкой, в которую тонкие его пальцы впиваются почти страстно.