Откровение

Откровение

Кокоулин Андрей Алексеевич

Откровение

   Сначала я почувствовал как будто щекотку в горле.  

Потом стало трудно дышать, и я покашлял. Горло ответило колкой болью. Я приложил к нему ладонь – и оно оказалось горячим и пульсировало под пальцами, сжимаясь и разбухая.

   Так я и вышел к родителям.    

– Эрик... – побледнела мать.

   Отец отвлекся от настройки радиоприемника, и лицо его сделалось хмурым.

– Ну-ка, – он отодвинул мать и присел передо мной на корточки. – Убери руку.

   Я убрал.

Отец сощурился, разглядывая что-то на моей шее, пощупал под челюстью, вдавил палец в ямку между ключицами.

– Больно? – поднял он на меня серьезные глаза.

   Я мотнул головой.

– Может еще ничего... – пробормотал отец. Затем обернулся к матери: – Вызови-ка на всякий случай Надзор.

   Мать охнула и исчезла в коридоре. Послышалось жужжание ручки коммутации.

Радио вдруг грянуло «Императорский марш», и отец, досадливо поднявшись, его выключил. Стало тихо.

– Центральная? – произнесла мать в коридоре. – С надзорной службой, пожалуйста...

– Можешь что-нибудь сказать? – тихо спросил меня отец.

   Я попытался протолкнуть из горла хотя бы слово, но там словно стояла пробка. От усилий и обиды, что ничего не получается, слезы брызнули у меня из глаз.

– Ну-ну, – отец осторожно вытер их тыльной стороной ладони. – Стыдись. Сейчас это лечится. Вот в прежние времена... 

   Он вздохнул.

– Здравствуйте, – сказала мать. – Здравствуйте, господин Юнгер... Наш сын Эрик... горло... да, как в инструкции... Нижейма четыре, квартира семь. Да, я поняла.

   Дважды стукнула, не находя гнезда, трубка.

– Ну? – чуть повернул голову отец.

– Едут.

   Появившись, мать прислонилась к косяку. Во взгляде ее, устремленном на меня, несколько мгновений держалась пустота. Затем она порывисто шагнула ко мне и обняла. Крепко-крепко.

– Эричек! Бедный мой Эричек!

   Я почувствовал, как ее губы целуют меня. В щеки, в лоб, в темя, в край уха.

Мне стало страшно, как на прошлогодних проводах в речной лагерь. Словно мы расстаемся навсегда.

   Я вцепился в кофту, но не смог ничего сказать. В горле снова защекотало.

Одним глазом я видел отца, который странно улыбался. Но, может, это и не улыбка была, просто так свело лицевые мышцы.