Полуночный вист

Нет, сжигать письмо не стоит — вдруг оно и правда предназначалось не Мэтьюзу?

Потом ему ни с того ни с сего захотелось бежать на Сплендор-стрит и требовать объяснений или просить, чтобы у него забрали письмо и членскую карточку и оставили бы в покое, потому что он им ничем полезен быть не может. Но решимость Мэтьюза тут же угасла, когда он представил себя врывающимся в фешенебельный особняк, к ярко освещённому парадному которого в личных экипажах подкатывают надушенные джентльмены во фраках, а швейцар, солидностью не уступающий министру, распахивает перед ними двери дорогого дерева… Нет, это будет ещё большим позором, чем если он отправится в полицию.

Мэтьюз твёрдо вознамерился никуда не ходить, однако через минуту опять засобирался — просто взглянуть издалека на этот дом, убедиться, что там и в самом деле почтенный клуб, а не разбойничий притон, что джентльмены во фраках действительно подъезжают к крыльцу. И тогда он успокоится, вернётся домой и ляжет спать.

В половине десятого Такверт всё ещё не знал, как поступить.

Несколько писем на столе так и остались нераспечатанными — послание из Карточного клуба целиком завладело его вниманием. Он читал письмо и перечитывал. Подержал на свет, понюхал и даже, к собственному глубокому стыду, раз дотронулся языком. А без четверти десять вдруг порывисто поднялся, сунул письмо вместе с конвертом и членским билетом в правый карман сюртука и выскочил вон из комнаты, оставив на столе непотушенную лампу и на ходу затягивая ослабленный галстук.

Внизу ещё горел свет и слышались непринуждённые женские голоса.

На лестнице Мэтьюз одумался, замедлил шаги, а потом и вовсе остановился, разрываясь между благоразумным желанием сейчас же вернуться к себе и страстной одержимостью, побуждающей его спешить на Сплендор-стрит, 25.

А вдруг всё правда? Вдруг это его, скромного банковского служащего Мэтьюза Дэвида Такверта, ждут в респектабельном клубе, где собирается весь цвет Лондона и где он сможет завести полезные знакомства и дружбу с влиятельными людьми, а со временем — кто знает.

.. Невероятные фантазии вихрем закружились в голове Такверта: он видел себя начальником отдела, вице-президентом... президентом банка! Мужем богатой красавицы... Чей-то почтительный голос уже называл его "сэр Мэтьюз". На его крахмальных манжетах блестели бриллиантовые запонки, а ручка с золотым пером, зажатая в холёных пальцах, величавым росчерком выводила "Такверт" на векселях и чеках. Рядом замер услужливый секретарь с раскрытым блокнотом...