Необычное и обыкновенное

Ривину казалось, что водная толща сначала подёрнулась рябью, а затем истончилась — и плыть стало легче.

Внизу виднелись бело-голубые огни подводной деревни. Мимо пронеслась стайка мелких серебристых рыб. Где же Лук-кас?

Неужели он уже в храме?

Отец рассказывал о том, как красив храм морского народа. И о том, что войти туда может только тот, кто родился под водой и только после совершеннолетия. Теперь-то Ривин знает, что отец десять лет воспитывал Лук-каса, ожидая, пока приёмный сын достигнет заветного четырнадцатилетия.

“Папа, как ты мог?!”

Жгучая обида захлестнула Ривина, едва не выбив дыхание. Он не понимал, как можно было растить его брата, учить его, заботиться — и при этом думать только о том, что он нужен тебе как полезная вещь, как молоток или компас.

— Это для твоего же блага! — всплыло в памяти. От этого на душе стало ещё гаже.

Не думай, Ривин. Плыви. Сейчас нужно остановить брата, а решать, что дальше делать, будешь потом.

Он опустился ниже и невольно залюбовался нечеловеческой красотой поселения морского народа.

Отсюда, сверху, оно казалось нарисованным. Дома, похожие на большие беседки, украшенные ракушками. Длинные мерцающие нити водорослей, тянущиеся от дома к дому. Светящиеся бело-голубым магические фонарики над дверями и окнами, на крышах домиков и внутри.

И никого — все марины отправились к людям на праздник.

В центре поселения храм — плотные ряды тонких колонн вместо стен, сверху белый купол, на котором вырезаны всевозможные обитатели моря, настоящие и выдуманные.

Ривин огляделся, но названного брата нигде не увидел. Видимо, Лук-кас всё-таки успел попасть в храм. Остаётся только ждать.

Стайки пёстрых рыб носились между домами, как птицы или большие бабочки в человеческих деревнях на суше. На дне лежали морские звёзды, раковины и гладкие камни. Возле ближайшего к храму дома на песке валялся крошечный ракушечный браслет, оброненный, видно, маленькой мариной.

Всё, как у людей.

Огоньки в поселении вдруг разом мигнули и померкли.

Их свет стал тусклым и слабым, и Ривин поёжился.

Он поплыл вдоль колонн, образующих стену и, свернув за угол, заметил брата.

Лук-кас плыл грациозно и стремительно. В сумке у него за спиной что-то тяжёлое слабо светилось сквозь ткань.

Ривин поплыл наперерез, надеясь не сколько догнать брата, сколько на то, что тот его заметит. Так и вышло.

Лук-кас обрадовался, улыбнулся. Подплыл ближе и радостно похлопал по сумке.

Ривин отчаянно замотал головой.