И укусит за бочок

— Или вот, пивная у Кренского брода: и выпить, и закусить – козлятина у них… м-м… объедение, — продолжала наседать на него эта мелкая пигалица. — Или салун на Четвёртой улице: там сегодня представление. Танцы, музыка. Вы успеете к началу…

— Сказал же, брысь, — Азтарк зыркнул на неё так, что девушка отшатнулась, чуть не споткнувшись, а он, заприметив через пару кварталов по главной улице шпиль с часами – очевидно, ратушу – направился туда.

— И всё-таки возьмите.

Нет, ну что за настырная! — он смотрел, как темноволосая макушка скрывается в толпе своих подельников, словно истаивая.

— Зараза! И не выкинуть теперь эту дрянь! — он смял в кулаке ярко раскрашенные листовки, вздохнул и засунул их в карман: мусорить охотник не любил, разве что, когда скверну приманивал.

Кстати, странно, от того ремня, который ему прислали в доказательство, так и фонило, но пока в самом городе он не заметил и следа потусторонней тьмы. А ведь на подъездах казалось… Если тварь и здесь, то скрывается хорошо… или… или это сущность высокого порядка: всю мелочь изнанки мира он давно научился чувствовать без обрядов и артефактов.

Глаза Азтарка сверкнули предвкушением.

Ну, что, где этот наложивший в штаны от страха бургомистр?

Чай в приёмной у главного человека в городе оказался препаршивым, а поданное вдобавок печенье походило на сухари не первой свежести.

Да и вообще вся обстановка в ратуше в целом и в кабинете бургомистра наводила на сомнения. А сможет ли этот прохиндей заплатить то, что пообещал? Непонятно, вроде, такая ярмарка должна приносить отличный доход, а оглянешься вокруг, то так и не скажешь.

Азтарк привык, что дорвавшиеся до местечковой власти людишки в первую очередь стремятся усадить свой зад в самое мягкое кресло, что смогут отыскать. Лре Жон Иквинз, как представился бургомистр, производил совершенно противоположное впечатление.

Внешне он вполне походил на обычного управленца: среднего роста, пухлый и рыхлый, с лицом, словно бы стекающим к земле, только глаза яркие – голубые, как незабудки.

Но этот необычный цвет лишь подчёркивал усталость, казалось, пропитавшую лре насквозь. А человечишка-то боится. В ужасе, прямо сказать. Рассказывает – а сам дёргается поминутно.

— Значит, говорите, люди просто пропадают? — придвинув стул ближе к разделявшему их письменному столу, Азтарк вгляделся в собеседника, пытаясь заметить признаки лжи. Не то чтоб даже осознанной лжи: от испуга многие склонны сгущать краски.