И укусит за бочок

Если он изгонит химеру или вообще развоплотит… лучше сказать, когда развоплотит… вся её сила станет подвластна ему. Награда подороже тех денег, что заплатит лре Иквинз. Совершенно иной уровень. Можно будет прекратить мотаться по захолустью, а осесть в столице. Бенканский Магистериум сам предложит должность.

Что, Финдус, приятель? Считал себя лучше меня? Разве не справедливо, что твоя смерть станет мне ступенью ко дворцу, а?

Азтарк доел ужин, сыто рыгнул, бросил на стол хозяину пару лишних медяков – всё равно будут греметь в карманах, а толку чуть – и вышел наружу.

Выкрашенное алым ярмарочное колесо с чёрной серединой уставилось прямо на него из-за разделявшей их последней линии домов. И ведь не пожалели деньжат на такую громадину, будто б здесь есть на что смотреть, чтоб ещё и на верхотуру забираться.

Шлейф скверны – пока не слишком навязчивый – манил его туда. Нет, место проявления нужно осматривать на свежую голову, а не после нескольких дней пути.

Спать. С рассветом начнём игру.

Он зашагал через дорогу к подворью напротив.

Уже потянувшись к истёртой медной ручке двери, Азтарк споткнулся: под ногами откуда-то проскользнул кот. Драный жёлтый кот, исчезнувший в проулке так же быстро, как появился.

— Тьфу, дрянь, чтоб ты сдох, — выругался охотник, потёр ушибленную о крыльцо ступню и задрал штанину, — оцарапал, тварь. Чтоб тебя скверна сожрала!

Выпрямившись, он плюнул в сторону убежавшего кота, и скрылся в доме.

Дверь медленно закрылась за его спиной, протяжно заскрипев, будто чавкая.

Утренняя заря стекала с гор потоками крови – необычный цвет для начала лета, разливалась по городу, словно наполняла чашу вином. Как ни удивительно, Мерлуз от такой багровой дымки только похорошел: стали резче грани больших особняков и мягче силуэты простых домишек; затухающие уличные фонари напоминали теперь уснувшие цветы на длинных стеблях; серость старины зарумянилась, точно, как лица ещё редких в этот час прохожих.

И только затхлый дух смерти и скверны, который, вероятно, чуял лишь охотник, мешал погрузиться в простые радости, что обещал день.

Тварь где-то затаилась: сущности тьмы редко выходят за добычей на солнечный свет. У крупной химеры для такого достаточно силы, и всё же ночь, а ещё лучше густые сумерки – вот её пристанище.

А это значит, что днём можно понадеяться лишь отыскать логово и, если совсем повезёт, свидетелей.