Закон сохранения новогодности

В принципе, учитывая его педантичное отношение к чистоте, это определение отлично подходило Тихомиру. Клинический домовой зашёл в ординаторскую, разгоняя метлой пыль в кабинете.

— Слышь, Фадей, — окликнул меня Тихомир, — сегодня будет финальный поединок между Ратибором и Змеем Уральским 13-го поколения. Тебе рассказать потом, чем там всё закончится?

— А оно имеет значения? — спросил я, не отводя глаз от документа Воронцовой.

— Конечно, — спокойно сказал клинический домовой. — Если Ратибор проиграет, мир может погрузиться во тьму.

Хотя… Если Тьма победит и начнёт беспредел, ты и сам это узнаешь.

— Учитывая состояние медицины в нашей стране, вряд ли почую разницу, — я качнул головой. — Ладно, потом расскажешь.

Разговоры о великих битвах, поисках артефактов, интригах среди колдунов и витязей, которые скрываются в нашей повседневности — я к ним уже выработал иммунитет. У этих сказочных существ что ни день, то сплошная борьба красивых героев и мрачных злодеев. И каждый день вершатся судьбы мира, каждые сутки обещают стать последними для всего человечества.

И каждый раз участь всей планеты определяли, как правило, два индивида: один со стороны Света, другой со стороны Тьмы.

Ага, а как дело касается внешней политики среди людей, так эти плакатные герои куда-то сливаются! Дескать, «людская политика — это не по их масти».

Поэтому сегодняшняя очередная решающая битва Добра и Зла меня интересовала мало: всё равно наши победят. Мне бы пережить сегодняшнюю ночь, не отправив пациентов на тот свет.

Тихомир отправился смотреть на махач, напоследок поздравив меня с наступающим Новым годом.

Я продолжил оформлять историю болезни.

Часы размеренно тикали к 23:45. Я даже не исключал, что встречу этот Новый год в тишине…

Но стоило этой мысли возникнуть в голове, как в окно бодро постучали. Я понял: опять придётся спасать очередное сказочное существо!

И правда. За окном, под покровом тёмного неба и густого снегопада парила ёлка, лежащая на потрёпанном ковре-самолёте. Незваная гостья обмотана пушистой разноцветной мишурой, на ветвях покачивались упитанные пластиковые шары.

Я распахнул окно, и вечнозелёная растительность влетела в помещение, ковёр приземлился на пол. В нос ударил аромат хвои и щекотливый запах мандаринов. Как я мог заприметить, из верхних ветвей торчали два круглых широких глаза с лазурными зрачками.

— Фадей Доброхотов? — спросила скрипучим голосом представительница хвойных вечнозелёных деревьев.

— Вы по записи? — произнёс я ритуальную фразу.