Там, где Чёрная Грязь

Там, где Чёрная Грязь

Александр Накул

Там, где Чёрная Грязь

Мы с Хорей были как раз в возрасте уличных драк. Так что я навсегда запомнил его шестнадцатилетним: тощим, жилистым, невероятно выносливым, с клоком белобрысых волос и торчащими передними зубами. Он не желал исправить неправильный прикус, а предпочитал им гордиться.

На очередной отсыревший осенний день был назначен махач c бирюлёвскими. Дрались за честь района, как это было принято в восьмидесятые, а стрелу забили в теперешнем парке Царицыно. Тогда этот парк назывался Ленино и был совсем заброшенным. По кустам барсуки ползали, а на руинах можно было повстречать бесстрашного ёжика. Говорили, что здесь попадались и призраки, но куда больше проблем было со шпаной, что плодилась в коммуналках теперешнего Хлебного дома.

Сейчас эта тема с драками район на район не просто угасла — она успела остыть и стать непонятной. Пара сотен пацанов сбивались по месту проживания, причём национальность значения не имела. Серьёзными преступлениями тоже не занимались. Два главных занятия: трясли деньги с чужаков, которые забрели не в свой двор (если денег не было, могли и бесплатно побить), и дрались стенка на стенку за «честь района» с такой же шпаной с района соседнего.

Дрались серьёзно — кирпичами, арматурой, а кто-то даже заточки мастерил. Но молодняк обычно живуч, так что насмерть добивали редко.

Когда это началось, не помнил никто, а значит, началось достаточно давно. Историков среди нас не было, были только те, кого потом заносило на исторические факультеты. Может быть, уже где-то в шестидесятых, когда доломали легендарную шпану вроде лиговских. А может, и позже. Когда мы с Хорей росли, нам уже казалось, что так было всегда, а значит, по-другому и быть не может.

Парадоксально, но никакой награды, кроме гордости за своих, победитель этих драк не получал — границы районов оставались всё теми же, и никаких хлебных мест банды не контролировали. И девчонок в это не вмешивали, даже драки на дискотеках считались «честными», только если дубасили совсем беспредельщиков.

Исход был всегда один и тот же: побитый уползал зализывать раны и мечтать о реванше, а во дворах уже подрастала смена.

Банды были делом возраста. Начиналось это лет в тринадцать и длилось недолго. После тюрьмы, армии, поступления в путягу или институт (да, были у нас на районе и такие уникумы), а в крайнем случае просто после двадцатилетия, человек считался «стариком» и становился совершенно чужим для этого мира.