Дело о нелегальных магописках

На чайном столике у нас теперь обитали всякие удивительные вещи: мёд, сухие ягоды, цветочная пыльца в баночке… Конфеты какие-то ореховые. А на столе у эльфа и на всех подоконниках уже через неделю стояли цветы – и цвели, несмотря на снег за стеклом. Куда это годится? Я ещё понимаю, что мужчина может завести кактус. Но не цветы же!

Вот у Вареньки есть кактус – от Михаила Ивановича остался. Скромное, неброское растение. Приятное глазу. Так длинноухий и тут за своё принялся!

– Вы, – говорит, – Варенька, совершенно напрасно этот кактус поливаете.

Его надо всю зиму держать без полива, в прохладном месте – и тогда весной, когда вы возобновите полив, он у вас зацветёт.

Варенька это выслушала – и нахмурилась, добрая душа.

– Это же жестоко, Элронд Феанорович. Мне этот кактус и без цветов нравится, зачем его мучить…

И у меня на сердце как-то потеплело.

Но в целом всё шло мирно, даже Арсений больше не ныл, что его перегрузили работой, и ворчал не больше обычного. Эльф наш справлялся с делом играючи и, кажется, не столько трудился, сколько с мечтательным видом глядел в окно.

Любовался барышнями, которые весь день шли и шли через двор в дамскую консультацию – а может, своими цветами любовался, не разобрать.

И только Варенька порой хмурилась – но уже не из-за кактуса.

*

В конце концов Варенька как-то вечером, выйдя с работы, придержала меня за рукав:

– Женечка, вы не очень торопитесь? Мне так нужно с кем-то посоветоваться!

Она ещё спрашивает! Я заверил Вареньку, что совершенно не тороплюсь и готов выслушать что угодно – а если удастся помочь советом, то буду просто счастлив.

И мы пошли в парк – подальше от чужих ушей.

Даже зимним вечером в парке было людно. Мамаши выгуливали детишек, бодрые бабушки для моциона нарезали круги по заснеженным тропкам, студенты тянулись от универа к остановке… Но мы отыскали-таки уединённую аллейку, и под фонарём Варенька вытащила из сумки блокнот.

– Тут достаточно светло? Сможете прочитать?

– Конечно! – самоуверенно заявил я – и не смог.

Текст был на драконьем.

Мы, переписчики, поневоле выучиваем самые ходовые слова – те, что постоянно встречаются в магописках. Формулы ведь стандартные и все более-менее похожи, а на курсах каллиграфии всегда дают краткий словарик. Просто чтобы мы понимали, что пишем. К счастью, собственной письменности у драконов не было, слова их языка записываются русскими буквами. Заучить, в общем, несложно.

И эта запись – не магоёмкими чернилами, а обычным карандашом – начиналась стандартно.