Торговец вольного города

Если мы потеряем последнего заказчика, душу выбью из старого мудака!

Хозяин направляется к выходу из помещения, но у порога останавливается, что-то припомнив, и снова поворачивается ко мне.

— Дима, а где картина?

— Какая картина, Вадим Сергеевич? — недоумеваю я.

— Что значит «какая»? — он опять заводится. — Которую мы с Катенькой купили специально для кинозала!

Чёрт-чёрт! Начинаю припоминать, как пару дней назад дядя Миша блеял в полупьяном угаре про картину, которую хозяин с женой купили на аукционе за бешеные деньги.

Я не придал тогда значения, тем более, что картины той даже не видел. А кстати, почему я её не видел? Должна быть здесь. Неужели дядя Миша пробухал последние мозги и угрозу свою осуществил? Он вроде бухтел, что даже знает, кому её перепродать. Это же кража! Настоящая, неприкрытая, уголовно наказуемая кража на крупную сумму.

— Вадим Сергеевич, про картину не в курсе, но я разберусь.

— Что значит «разберусь»? — взрывается хозяин. — Дима, ты совсем охренел? ! У меня и раньше по мелочам кое-что из дома пропадало, но это уже перебор.

— Вадим Сергеевич, обещаю, я всё улажу, — стараюсь говорить как можно увереннее, не показывая так не вовремя подступающую панику от подставы дяди Миши. Вот ведь гнида, в каталажку ему и дорога!

— Хватит с меня обещаний. Взять его! — хозяин гаркнул по-ментовски главному. — Вытрясти из него картину.

Вадим Сергеевич вышел из комнаты, а я получил удар под дых, отчего согнулся пополам.

— Рассказывай, куда вы с твоим дядей картину дели? — нарочито спокойно, но с явно читаемой в голосе угрозой поинтересовался он.

— Да не видел я эту картину!

— Неправильный ответ, — охранник сильно сдавил мне шею, вызвав мучительный спазм. — И не прикидывайся умирающим, опыт у меня большой.

— Я получил сильный ушиб, — давлю из себя через силу. — Упал на горных лыжах.

— По-хорошему не понимаешь, значит? — прорычал охранник, тут же ударил коленом и сдавил шею ещё сильнее.

В глазах стало стремительно темнеть. Мужик ещё орал мне в ухо что-то угрожающее, но я его уже не слышал. Усердный гадёныш доломал то, что не доломал горный склон.

Приходить в себя было неприятно, даже подозрительно болезненно. Неужели этот идиот после отключения сознания ещё и отпинал меня? Вот ведь скотина!

В нос ударила вонь затхлости и сырости.