Ангел

— Ты помнишь, батюшка просил не репетировать, пока служба не кончилась?

Иван отнял трубку от губ, глянул виновато и просительно.

— Да кто там услышит-то, — неуверенно произнес он и добавил, — там, знаешь, ураган на улице ого-го.

— Да, я видела. Чай будешь? Поставлю.

— Не, — он осторожно провел пальцами по дудке, отвечая ей, не мне.

Свет мигнул и погас.

— Эх, опять пробки полетели, — вздохнул Иван. Я ощупью нашла на столе спички и небольшую свечу в чашке. Огонёк осветил тонкое задумчивое лицо друга.

Я подошла ближе и легонько коснулась его рукава, но он не заметил, а прошептал, глядя на свечу:

— Надо же, я и не знал, что здесь так тихо,- и снова припал к своей дудочке.

Я отступила. Было досадно, что Ваня так увлечен своей музыкой...

Мелодия лилась тоскливой тёмной лентой, оплетала пространство, тревожила. Я слушала, завороженно глядя на свечу. Пламя задрожало, заметались тени на бугристой стене за столом. От пола вверх поползла трещинка. Одна, вторая.

По сводам будто судорога прошла. А Иван играл. Поразительно, что неказистая дудочка могла издавать такую музыку. Я схватила его за руку.

— Посмотри!

Лицо Ивана стало восковым в свете свечи, глаза окаменели, подёрнулись мутной плёнкой. Он играл и играл. В ответ из-за стены раздался стон. Я беспомощно оглянулась. Стены дрожали и трескались. Здание содрогнулось от корней до огромного ангела на куполе. В унисон музыке завыло и загудело уже всё вокруг. Матрешки подпрыгивали на полке, одна упала и раскололась о бетон.

Воздух уплотнился и вибрировал. От стены шёл терпкий запах моря, гнили, мокрых камней.

— Ваня, Ванечка! Перестань же! — в нарастающем грохоте я трясла его за руки, пытаясь оторвать проклятую дудку. Но она будто срослась с лицом, чёрной змеей впиваясь в губы. Я потащила его на выход, с первым шагом он перестал играть. Раздался хохот и скрежет. Стены дрожали в сером мареве. Мерещилась слежавшаяся мёрзлая земля.

Она наполнялась водой, тяжелея, раздаваясь под напором. Сквозь земляной покров что-то двигалось. Наваждение мелькнуло и погасло. Огонёк свечи трепетал, бросая под ноги резкие тени. Мы бежали в темноту. Эхо мелодии не утихало, а нарастало и множилось. Доски под нашими ногами чавкали: поднималась вода.

Иван сзади споткнулся, упал на колени. Я обернулась, чтобы помочь ему. Вспыхнул свет, длинные лампы мигали стробоскопом, иногда — в такт музыке.