Правосудие Зейна

Я очень боялся, что, если ничего не предпринять, то вскоре проект отойдет другим, поэтому аккуратно вскрыл её корпус. И ничего! Никаких отличий от полупромышленного лазера я не нашел. Это был облом, благо катастрофы не случилось и я смог все собрать, как было.

Проходили месяцы. Я был как примат, что тыкает кнопки, крутит ручки, записывает результаты, но в происходящем ни черта не понимает. Приятель периодически заходил, чтобы забрать мишень и поставить на ее место новую. По факту единственное, что мы сразу выяснили, это ее состав.

Я опасался, что без видимого результата деньги перестанут поступать, но и тут ошибся. Финансирование даже выросло, но отчеты, что я раньше передавал через друга, уже можно было не сдавать. «Пока не появятся новые результаты» - как он объяснил.

Хоть все вроде и было хорошо, но страх никуда не делся. Не хотелось быть виноватым. Без вина. И без музыки. И никакие материальные блага не приносили мне счастья. Все люди вокруг стали казаться злее, грубее, агрессивнее. Гулянки, что раньше приносили веселье и позитив, позволяя расслабиться, превратились в какой-то треш и содомию.

Темы для разговоров стали мерзкими, поведение гостей разнузданным и неадекватным. Показалось, что мне даже предложили какую-то новую дрянь, а то «что это ты сидишь какой-то зажатый». Нафиг.

Отсутствия результатов угнетало. От безысходности я решился поставить опыты на себе. Луч направленный мне на грудь, как и на животных, никак на меня не подействовал. Но стоило встать на место перед мишенью с теневым пятном, как под действием луча оно стало впитываться в меня и тускнеть.

Приятель был сильно недоволен, увидев чистую пластину. Он заявил, что мне платят не за битье баклуш, а за опыты, так что действуй! Я был так напуган, что ничего не стал ему говорить, и еще несколько дней трясся о последствиях.

Все когда-либо заканчивается. Закончилось и мое неведение. В городе произошло громкое ЧП, резонансное дело: повязали двух утырков, студентов нашего университета, угрожавших девушке ножом. При них был найден пакетик с черным порошком неизвестного происхождения.

Через несколько дней стали известны подробности: изъятый порошок испарился, нож был признан практически бутафорским, а все произошедшее сочли неудачным пранком.

И казалось бы, что в этом такого, но мой мозг сложил воедино все факты и выдал единственный вывод: мы производим в нашей лаборатории какое-то дерьмо. Правда, чем дольше я думал по этому поводу, тем больше я находил в этой теории изъянов.