Лесные заветы

Только сын был смыслом к существованию, потому и тряслись мы на рейсовом автобусе по таежной трассе, а не привычно стояли в пробке на Невском и любовались однообразными красотами российской глубинки, а не архитектурными ансамблями екатерининской эпохи.

Я нащупала в кармане сложенное вдвое письмо. Помню, жутко удивилась, когда достала его из почтового ящика. Оно было слегка потрепано, еще бы, всю неделю я постоянно его перечитывала. Буквы слегка наползали друг на друга, слова выстраивались в стройные прямые линии, как если бы писавший выводил их аккуратно, вдумчиво, под линеечку. Писали толстым стержнем.

«Здравствуй, Анна! Судьбе угодно, чтобы мы, наконец, встретились. Не дело ей перечить. Вот и пишу тебе с приглашением погостить у меня. Вряд ли ты меня помнишь, а может статься вообще обо мне не знаешь. Да видно время не терпит. Знай, здесь твои корни. Приезжай, погости. Очень жду. Ба Ася».

И стояли имя и адрес: Анастасия Сескутова, деревня Заречье, Свердловская область.

И нежданная родственница, и место ее проживания стали сюрпризом для меня. Знакомой была лишь фамилия, я помнила, что тоже происхожу из купеческого рода Сескутовых. Я всегда считала, что хорошо знаю свою семью. Мама не делала из этого тайны, да и альбом с фотографиями она любила собирать.

Мы часто садились на кухне, альбом клали на стол, рядом ставили блюдце с песочным печеньем, которое у мамы изумительно получалось, и долго и обстоятельно рассматривали старые выцветшие фотографии, за каждой из которых скрывалась целая история. И я очень любила эти истории, как и наши посиделки допоздна со вкусом корицы и мятного чая. Альбом я забрала с собой в новую жизнь и продолжала заполнять пластиковые кармашки новыми история. Сначала университет, потом брак и рождение сына.

Но ни на одной из фотографий, как бы усердно я ни листала, я так и не обнаружила женщины, имя которой значилось в графе отправитель. И чье невероятное предложение оказалось как никогда кстати. Вернее, стало единственным выходом из нашей с Тишей ситуации. И вот мы уже были в конце долгого пути в никуда. О чем я только думала, соглашаясь переехать?

Хотя, конечно, была причина. Причина, заставившая продать родительскую квартиру в старом районе Питера, бросить любимую работу в известном издательстве, встать на путь свободного безработного художника.

Дрожь пробирала каждый раз, как я вспоминала тот дождливый майский день, когда вдруг ясно и четко поняла, что в покое нас с Тишей никогда не оставят.