Былое и настоящее

Общая комната для приема пищи у нас была, но в обеденное время она превращалась в серпентарий. Я совсем не любил туда ходить.

На середине пирожка с гречкой и мясом зазвонил телефон. Номер не определился. Лишь по коду города можно было догадаться, что он местный.

- Алло?

- Миш, это я,- зашуршал голос жены в телефоне.

- Маша! Привет.

Пирожок упал на пол, оставив меня голодным до самого вечера.

- Как у вас дела?- воззвал к телефонной трубке.

Наступил краткий миг тишины.

- Сашу забрали в реанимацию. Температура ничем не сбивалась, его чем-то обкололи и… увезли.

Сердце умерло в груди. Все, что я смог, это выдохнуть:

- Жив?

- Не знаю,- жена всхлипнула.- Я сижу у дверей реанимации, жду хоть кого-нибудь. Но все пробегают мимо. Миш… я не могу.

Она разрыдалась прямо в трубку. Тут же за заднем фоне что-то оглушительно запищало – какой-то монитор или аппарат в реанимации. Хлопнули двери, забубнили взволнованные голоса.

- Извините, мой сын…- послышался отдалившийся голос Маши.

- Врач к вам скоро выйдет!- грубо оборвали ее.

Жена снова заплакала.

- Маша,- я попытался ее отвлечь.- А где твой телефон?

- А… я не знаю. Я не нашла его у себя в карманах и в сумке тоже. Может, дома оставила.

- Может…- я четко помнил, как положил смартфон в ее пуховик.

- Ладно, я пойду. Позвоню тебе позже, как все узнаю.

- Ага… Маш, я с тобой.

- Спасибо, Миш.

Телефонная трубка загудела, возвещая о конце разговора. Бездушная тварь.

На деревянных ногах я встал из-за стола и наклонился, чтобы подобрать упавший пирожок.

- Да на тебе лица нет!- воскликнул проходивший мимо коллега.

Я посмотрел на него снизу вверх, сидя на корточках. Женька, мой ровесник. Холостой, вечно улыбающийся парень в мятых футболках-поло. У него не было за спиной черного диска, лишь бледная сероватая дымная струйка вертелась у шеи, будто бы боясь прикоснуться к коже.

- У меня сын в больнице,- бросил я, разгибаясь. Грязный пирожок был у меня в руках.

- Что-то серьезное?

- Пока что не знаю.

- Сочувствую.

- Ага.

Я обошел его, направляясь в туалет, чтобы выбросить испорченный пирожок, - наши мусорные корзины под столами предназначались только для бумаг.

В вестибюле я снова наткнулся на начальницу. Марина Викторовна стояла у высокой пальмы и что-то быстро строчила на телефоне. Вокруг ее головы и верхней части тела расплывалось огромное черное пятно. Толстые щупальца ласкали лицо женщины, играя с ее золотыми серьгами. Когда я проходил мимо, одно из щупалец угрожающе выгнулось в мою сторону.